Кацурагава Хосю - Краткие вести о скитаниях в северных водах

/ 5 / 10. Сержант — Василий Иванович Кох, 16 лет (в год крысы). Сын коменданта Охотска.

11. Алексей Васильевич Ловцов, 16 лет (в год крысы). Приемный сын капитана корабля. Говорят, что по происхождению [он] был жителем Северной Америки.

Кроме того, десять мелких чиновников, восемнадцать матросов и трое потерпевших кораблекрушение.

Всего на корабле — сорок один человек.

Дело было в двенадцатую луну 2-го года Тэммэй, в год тигра, старшего брата воды. В-13-й день этой луны (4/15 января 1783 г.; см. комм. 1) в начале часа змеи (10 часов утра; см. комм. 18) [54]из бухты Сироко вышел в море корабль "Синсё-мару", принадлежавший Хикобэю, крестьянину села Сироко во владениях [князя] Камэяма в провинции Исэ. На корабле было семнадцать человек во главе с капитаном Кодаю. Груз корабля состоял из пятисот коку риса [55]отправленного владетельным князем Кии [56]а также из хлопчатобумажной ткани, лекарств, бумаги, посуды и т. д., посланных к купцам в Эдо.

С поднятыми парусами корабль шел под западным ветром и около полуночи вышел в открытый океан против Суруги. Неожиданно поднялся северный ветер, налетали шквалы то с севера, то с запада. Вдруг сломался руль, а ветер и волны свирепели все больше и больше, и уже казалось, что корабль вот-вот перевернется и пойдет ко дну. Тогда все находившиеся на судне срезали свои мотодори [57], принесли их в жертву духу-хранителю корабля и стали горячо молиться богам и буддам — кто в кого веровал, но буря бушевала все сильней и сильней.

К рассвету рев громадных бешеных волн стал подобен грохоту грома. Они обрушивались на корабль, как громады гор. Все растерялись и не знали что делать: сначала спилили и выбросили [в море] мачту, [потом] стали бросать [за борт и] груз.

Так в течение семи или восьми дней корабль гнало ветром все дальше и дальше на восток. Позади уже не было видно даже гор, / 8 / а корабль все несся и несся по воле волн неизвестно куда по безграничному простору океана.

Время шло, наступила вторая луна следующего года, года зайца (Начало года зайца приходится по европейскому календарю на 22 [января] 2 февраля 1783 г.). По мере приближения корабля к противоположным берегам, ветер постепенно сменился на южный, море стало спокойнее. Тогда взяли оставшийся от руля румпель и установили его вместо мачты. Из имевшейся одежды сшили парус, использовав для него и авасэ и хитоэмоно [58], натянули его двумя тросами и продолжали плыть неизвестно куда. Между тем в трюме обнаружили два свитка циновки для обтягивания татами [59], отправленные домом Ии [60], их также использовали для паруса. Так плыли еще несколько дней, но по курсу никакой земли все еще не было видно. Тогда Сангоро, обращаясь к Кодаю, сказал:

— Долго ли мы будем так носиться по морю неизвестно куда. Давай погадаем и по указанию Дайдзингу [61]узнаем, близко ли от нас земля.

Тогда наделали из бумаги полоски и написали [на них различные расстояния]: "50 ри", "100 ри", "150 ри" и так, [прибавляя] по 50 ри, до 1000 ри. Затем освятили их, и, когда взяли и развернули [один из них], это был жребий, гласивший: "600 ри". Матрос Икухати, удивившись, сказал при этом:

— Хоть и не годится тянуть жребий повторно, я все-таки хочу попробовать хотя бы для развлечения.

И когда он повторно взял жребий своими руками и взглянул [на него], там снова была надпись: "600 ри". Тогда все [находившиеся] на корабле изменились в лице.

Когда наступила уже третья луна, волнами сорвало оба якоря, были сильно повреждены также нос и корма корабля. В трюме неизвестно когда появилась течь, и уровень воды в нем уже поднялся выше двух сяку. Это еще больше вывело моряков из себя, и [они] окончательно приготовились к неизбежной смерти. Тогда Сангоро сказал:

— Вот теперь-то [нам] не остается ничего другого, как обратиться к богам [62]и буддам / 9 / с молитвой о защите. Вместо того, чтобы, сложив руки, ждать смерти, нужно погадать, откуда протекает в трюм вода.

На бумажках-жребиях написали названия разных частей корабля, освятили их, и когда погадали, то выпал жребий с надписью: "Правый борт, угол у руля". Когда осмотрели указанное место, то, действительно, там оказалась течь. Сейчас же достали остатки хлопчатобумажной ткани, которые еще не были выброшены с корабля, и [этой тканью] с лубяной паклей заделали течь, предотвратив [таким образом] грозную опасность.

С самого начала на корабль было погружено много риса, поэтому в пище недостатка не было, но с конца второй луны стало мало питьевой воды. Поэтому на бак с пресной водой повесили замок, ключ от которого Кодаю носил на поясе, и каждый день [он] выдавал воду по количеству людей. Однако через некоторое время и она иссякла. Тогда стали пользоваться водой, накопившейся в большом чане, который поставили под мачтой, чтобы собирать в него на всякий случай дождевую воду. Но вскоре и ее выпили, и теперь уже ничем нельзя было помочь беде. Так без воды прошли сутки. Всех так мучила жажда, что пробовали черпать морскую воду, но пить ее было совершенно невозможно, и все невыносимо страдали.

К счастью, той ночью пошел дождь. Сейчас же собрали бочонки, кадки и даже шлюпки, помыли их и [поставили, чтобы] набрать дождевой воды. По замыслу Кодаю, палубную надстройку обили с четырех сторон досками, в центре проделали отверстие, под него поставили сосуд, и вся дождевая вода [с надстройки] скапливалась [в нем].

После того дожди стали выпадать часто, и поэтому недостатка в воде больше не испытывали. Была уже пятая луна, но в том океане временами еще шел снег, стояли сильные холода, и все носили одежду на вате.

/ 10 / C этого времени матрос Икухати начал страдать от болей в животе, у него начался понос, и вечером 15-го дня седьмой луны, в час свиньи (26 [июля] 6 августа, 10 часов вечера), он скончался. Члены экипажа уже и так ослабли от перенесенных трудностей и лишений и, хотя никто не сговаривался друг с другом, ежедневно три раза совершали омовение во исполнение молений богам и буддам, а от этого только еще больше слабели, страдали от куриной слепоты и с наступлением сумерек ничего не видели. Поэтому, [когда умер Икухати] пришлось дождаться рассвета, и только тогда труп омыли, побрили ему голову, завернули в белое полотно и уложили в бочку. На крышке [ее] Кодаю написал: "Матрос Икухати с корабля Дайкокуя Кодаю из Сироко провинции Исэ". Крышку плотно-плотно привязали к бочке хлопчатобумажным полотном и с плачем опустили в море.

В ту ночь [прошла] страшная гроза. На следующий — 16-й день — море бушевало, а вечером начался сильный шторм и ливень. Грозные волны, казалось, омывают небо. Штормом сломало фальшборт, сорвало и унесло доски, перевернуло хибати [63], [огонь из него] попал на Синдзо и ожег ему до ран половину лица.