Эрвин Бартман - Тяжелые бои на Восточном фронте [Воспоминания ветерана элитной немецкой дивизии, 1939–1945]

Оберштурмфюрер поднял автомат.

– Почему они не стреляют? – недовольно проговорил он. Это были первые слова, которые я от него услышал за все то время, что он находился со своими спутниками.

Гауптштурмфюрер покачал головой:

– На том берегу американская армия. Они просто не могут стрелять. Как и мы, впрочем.

– Если мы сейчас сдадимся, у нас будет шанс переправиться через реку, – сказал Генрих.

Гауптштурмфюрер тут же взял ситуацию в свои руки. Он громко закричал:

– Эй! Эй!

– Мы не станем стрелять первыми! – крикнул американец на чистом немецком языке. – Если только вы не откроете огонь.

– Нет, нет! Мы не будем стрелять, – отозвался гауптштурмфюрер и поднял руки.

Забросив автоматы на спину, мы направились к лодке. На носу ее стоял жевавший резинку американский офицер. Он представился, у него оказалось какое-то еврейское имя (Коэн, кажется).

– Джентльмены, у меня к вам маленькое предложение.

– А что, война закончилась? – неприязненно спросил Шенк.

– Нет, но это вопрос нескольких дней, – растягивая слова, ответил американец.

– Вы говорили о каком-то предложении, – сказал гауптштурмфюрер.

Ситуация была абсурдной: еще продолжалась война, мы стояли на берегу, вооруженные до зубов, а всего в нескольких метрах от нас находились враги, не проявлявшие ни малейших признаков беспокойства.

– Я перевезу вас через реку. Я понимаю, что вы, парни, не хотите попасть к русским. Только одно условие. Я заберу у вас все нашивки, награды, часы, автоматы и, особенно, пистолеты Лютера.

Мы в ожидании смотрели на нашего старшего офицера.

Подумав секунду, тот покачал головой:

– К сожалению, я не могу принять ваше предложение, а мои люди пусть решают каждый за себя.

Решился один Генрих. Он шагнул к лодке и выругался:

– Да пошло оно все… С меня хватит этих приключений. Я переправляюсь.

Американский офицер подал ему руку, помогая присоединиться к уже находившимся на борту немецким солдатам, на лицах которых застыло странное выражение настороженности и облегчения.

– Удачи, Генрих! – крикнул я, когда лодка отчалила от берега.

– Кто знает, может, еще увидимся, когда все закончится! – крикнул он мне в ответ и широко улыбнулся.

– Странные эти американцы, – сказал я, ни к кому конкретно не обращаясь.

– Этот офицер явно еврей, – отозвался оберштурм-фюрер. – Они всегда думают только о деньгах. Хороший бизнесмен всегда готов ограбить другого при первой возможности. Если уцелеем, нам придется заново учиться жить в этом мире.

Мы уже теряли надежду найти подходящее переправочное средство, как вдруг увидели вблизи от берега пустую моторную лодку, засевшую в речном иле. По пояс в воде, мы пробрались сквозь заросли тростника и попытались вытянуть ее, однако быстро оставили эту затею.

– Залезаем в нее, – скомандовал гауптштурмфюрер.

Мы воодушевились при мысли о том, что у нас внезапно появилась возможность убежать на Запад, поэтому мы забрались в лодку и попытались, раскачивая ее весом своих тел, вырвать суденышко из грязевого плена. Лодка качалась, грязь хлюпала и чавкала. Старший офицер бодрым голосом командовал:

– А ну, давай, сильнее! Она сейчас вылезет!

Внезапно вокруг лодки начали взлетать фонтанчики воды. Жесткие стебли камышей упали, словно их срезали невидимым лезвием. И только тогда мы сообразили, что в нас стреляют. Мы вчетвером бросились в воду. Каким-то чудом мне удалось увернуться от пуль. Судя по всему, мой ангел-хранитель снова помог мне как раз тогда, когда мне это больше всего требовалось. Весь в грязи, я выбрался к своим офицерам.

– Наверное, союзники договорились с русскими, чтобы не пускать никого на тот берег, – сказал Шенк. – Надо полагать, наш еврейский друг, вернувшись на тот берег, уже доложил все, что нужно.

Мы пошли дальше вниз по течению и набрели на заросли тростника. У берега возвышались кусты. Гауптштурмфюрер послал меня в разведку, а сами офицеры, втроем, остались дожидаться в близлежащей рощице. На берегу, в груде листьев, я обнаружил плоскодонку с парой весел и в хорошем состоянии. Понимая, что у нас вновь появился шанс перебраться на другой берег Эльбы, я взбодрился и поспешил к своим товарищам, чтобы сообщить им хорошую новость.

– Отличная работа, унтершарфюрер Бартман, – сказал гауптштурмфюрер. – Однако не стоит рисковать и переправляться через реку днем. Замаскируем лодку и дождемся ночи.

Мы разделились. Двое остались сторожить лодку, а двое направились обратно в Ерихов, чтобы следить за русскими. Если бы возникла опасность, им следовало предупредить нас заранее, чтобы нас не застигли на середине реки.

В Ерихов вернулись мы с Шенком, а старшие по званию офицеры остались возле лодки. Мы собирались снова посидеть в доме Уты и Лизы, пока не наступит время возвращаться к реке. К тому же, покидая дом рано утром, я не успел поблагодарить девушек за их теплый прием и от всей души желал исправить эту ошибку.

Мы подошли к городку с юга и столкнулись с целым потоком беженцев, направлявшихся в деревню.

– Вы куда идете? – спросил я у молодой женщины, которая в толпе людей пробивалась вперед с привязанным к спине тяжелым чемоданом, держа за руку двух ребятишек.

– К железнодорожному мосту, – ответила она. – Говорят, некоторым гражданским разрешили перейти на ту сторону реки, а я не хочу дожидаться, пока ко мне явятся русские.

Городок выглядел так, будто его покинули все жители. Я постучал в дверь знакомого дома своими грязными пальцами. Ответа не последовало. Я взялся за дверную ручку – дверь оказалась открыта – и вошел внутрь.

Из кухни донесся чей-то шепот.

– Это я, Эрвин! – сказал я и услышал, как упал стул, когда девушки бросились к двери.

– Ах, Эрвин! – всхлипнула Лиза. – А мы думали, это русские пришли.

– Они тут появятся не раньше чем через пару дней. Но вам следует уходить, пока не поздно, – сказал я. —

Американцы уже на том берегу Эльбы. Там вы будете в безопасности.

– Но как же мы уйдем? Здесь наше все. И родители еще не вернулись. А может, русские не такие страшные, как говорят. – Ута обняла дрожащие плечи сестры.

Вечером, так и не дождавшись русских, мы с Шенком вернулись на берег реки и с радостью обнаружили, что наша лодка по-прежнему цела и невредима. Гауптштурмфюрер принял решение добираться в госпиталь войск СС, располагавшийся в городе Кёнигслуттер-ам-Эльм, примерно в 100 километрах от Эльбы. Никому и в голову не пришло спорить с ним. По крайней мере, теперь у нас появилась хоть какая-то цель. Более того, раз уж мой командир отказался переправляться с американцами, у меня появилось предположение, что, возможно, нам вообще удастся избежать плена. Теперь оставалось лишь дождаться наступления ночи.