Эрвин Бартман - Тяжелые бои на Восточном фронте [Воспоминания ветерана элитной немецкой дивизии, 1939–1945]

В кустах по ту сторону луга что-то зашевелилось. Мы взяли автоматы на изготовку и приготовились к бою. Из зарослей появились примерно двадцать человек в немецкой форме.

– Как бы это не оказались предатели Зейдлица. Мы их положим прямо тут, – сказал оберштурмфюрер. – Ублюдки заслуживают этого.

– Но у них нет нарукавных знаков, – возразил я. – Посмотрите, это, наверное, солдаты вермахта.

Фельдфебель, командир отряда, видимо, сразу заметил нашу лодку, потому что ускорил шаг.

– Держите их на мушке, – приказал гауптштурмфюрер и вышел из своего укрытия.

– Не стреляйте! – крикнул он. – Мы из СС. Это наша лодка.

Автоматы в руках солдат повернулись в его сторону.

– Какая часть? – спросил фельдфебель.

– Полк «Сокол», дивизия «Лейбштандарт СС Адольф Гитлер», – ответил наш командир.

– Сколько вас?

– Четверо. Три офицера и унтершарфюрер.

– Покажитесь.

Гауптштурмфюрер подал нам знак выйти из укрытия.

А фельдфебель повернулся к своим людям и приказал опустить оружие. Это несколько снизило градус недоверия между нами. Мы стояли, ожидая, когда подойдут солдаты.

Фельдфебель прищурился.

– Вы говорите, это ваша лодка?

– Мы обнаружили ее сегодня днем. И собираемся переправиться через Эльбу, когда стемнеет, – холодно ответил гауптштурмфюрер.

Фельдфебель покачал головой:

– Говорите, что хотите. Но я конфискую лодку для нашего генерала.

– Постойте, это наша лодка! – твердо сказал гауптштурмфюрер.

– Сожалею, но у меня приказ. – Фельдфебель направился к берегу.

Наш гауптштурмфюрер, возвышаясь над ним на голову, шагнул вперед, преграждая солдату путь.

– Вам же сказано, это наша лодка!

Я непроизвольно поднял свой автомат. Шенк и оберштурмфюрер сделали то же самое в отчаянной попытке защитить наше единственное средство к спасению. Солдаты вермахта, которых было по крайней мере вчетверо больше, чем нас, тоже изготовились стрелять. Одно неосторожное движение могло спровоцировать перестрелку, которая неизбежно закончилась бы нашей гибелью. Несколько секунд продолжалась эта дуэль натянутых нервов.

Фельдфебель сердито посмотрел в глаза нашему гауптштурмфюреру, который упрямо стоял у него на пути. Затем раздраженно приказал двум своим людям привести генерала. И вот мы стояли на границе рейха, немцы против немцев, и целились друг в друга, ожидая кого-то, кто мог бы остановить нас.

Прошли двадцать напряженных минут. Наконец посланные фельдфебелем солдаты вернулись, и с ними пришел генерал вермахта.

– Опустите оружие, – приказал он своим людям и посмотрел на нашего командира. – Я здесь старший по

званию.

Наш гауптштурмфюрер даже не пошевелился.

Лицо генерала покраснело.

– Послушайте! Я требую, чтобы вы позволили моим людям взять лодку без дальнейших возражений.

– Мы ее не отдадим, – не допускающим возражения тоном ответил гауптштурмфюрер.

Генерал попытался сохранить невозмутимость.

– Ладно, – кивнул он. – Думаю, мы можем прийти к соглашению, которое устроит нас обоих.

Наш командир по-прежнему стоял молча, ожидая продолжения.

– Послушайте, мы все хотим перебраться на тот берег, – заговорил генерал, стараясь выглядеть как можно убедительнее. – Я оставлю с вами двух своих людей. Они переправят вас на противоположный берег, а потом вернутся за нами. И мы тоже сможем перебраться туда.

Когда наступила ночь, мы погрузились в лодку с двумя молодыми солдатами из отряда вермахта, которые сели на весла. Однако, едва мы отплыли от берега, нас подхватило неожиданно сильное течение. В отдалении я заметил очертания разрушенного железнодорожного моста в Тангермюнде.

– Проклятье! – выругался гауптштурмфюрер. – Так мы к утру окажемся в Гамбурге.

Мы спустились на несколько километров вниз по течению, прежде чем лодка все-таки уткнулась носом в прибрежную гальку на другом берегу Эльбы. Мы выбрались на берег и оттолкнули суденышко от берега. Не могу сказать, вернулись ли гребцы к ожидавшему их генералу, но, пока течение и тьма не скрыли от нас лодку, у меня не возникало мысли о том, что парни горят желанием плыть на восточный берег Эльбы.

Во главе с гауптштурмфюрером мы покинули берег реки, спустились еще чуть-чуть ниже по течению, пока не достигли небольшого леса, и там пошли по лесной тропе. А когда наступил рассвет, мы вдруг обнаружили, что тропа идет параллельно шоссейной дороге и до нее не более 50 метров. Весь лес наполнился радостными трелями птиц.

– Прекрасная земля, – не выдержал гауптштурмфюрер.

Не обращая внимания на голодные позывы желудка, я закрыл глаза, с наслаждением прислушиваясь к чудесным песням пробуждающейся весенней природы.

– Прячьтесь! – крикнул вдруг Шенк.

Я инстинктивно пригнулся, и как раз вовремя: совсем рядом, возле деревьев, по дороге проехал американский джип. Из пулемета, установленного на нем, дали очередь по кустам. Вниз полетели сбитые листья, однако автомобиль поехал дальше к Эльбе, не замедляя хода.

– Чудом спаслись, – хмыкнул гауптштурмфюрер, вставая и отряхиваясь. – С этой минуты будем двигаться только по ночам. Нет смысла рисковать жизнью в самом конце войны.

Припасы наши закончились, поэтому утро следующего дня мы встретили продрогшими и с пустыми желудками. Какой-то полуразвалившийся дом на краю поля, который мы заметили из-за деревьев, казалось, сулил нам несколько минут отдыха и, возможно, избавление от мучительного чувства голода. Когда мы подошли поближе, дверь распахнулась нам навстречу.

На пороге стоял худой мужчина, который смотрел на нас каким-то отстраненным взглядом. Мне он почему-то напомнил ворона, может быть, из-за длинных волос, ниспадавших ему на плечи.

– Кто это у нас тут? – хрипло спросил он. – Будь я проклят! Да это ж эсэсовцы пришли, чтобы спасти меня…

– Заткнись! – оборвал его я. – Нам надо поесть.

Мужчина, похожий на ворона, отступил в сторону, давая нам пройти в дом, а потом захлопнул дверь.

– Могу предложить вам хлеб, это все, что у меня есть, – сказал он. – Сколько у вас наград! А что в них проку? Американцы уже встретились с русскими в Торгау на Эльбе. Большой праздник! Там сейчас все танцуют. Прямо на могилах погибших немцев. И вы ничего с этим не можете сделать.

Он прошел в угол своей жалкой лачуги, открыл какой-то шкафчик.

– Это все, что я могу вам предложить.

Мы жадно съели хлеб с перцем.

– Ну, и сколько вы собираетесь тут отсиживаться? – спросил наш негостеприимный хозяин.

– Пока не стемнеет, – зевнув, пообещал гауптштурмфюрер. – Сейчас помоемся, а потом отдохнем до темноты.

Мужчина пожал плечами:

– Умывальник в спальне, но вам придется самим носить воду. Насос у черного хода. Ах да! Кувшин на умывальнике, не разбейте!