Аполлон Давидсон - Сесил Родс — строитель империи

Конечно, поездка Черчилля и ее отголоски — лишь эпизод ранней истории компании. Но эпизод показательный. Для Родса — тревожный.

История «Привилегированной компании» только еще начиналась. Детищу Родса предстояло пережить немало взлетов и падений. Тогда, в начале девяностых годов, — признаки ее первого кризиса.

На бирже вера в нее несколько заколебалась. Было известно, что поход пионеров и полиции стоил Родсу около трехсот тысяч фунтов. Затем — постройка и содержание фортов, администрация, вооруженные силы компании, строительство железной дороги и телеграфа. До июня 1891 года, примерно за год, расходы компании составили семьсот тысяч фунтов. Родсу пришлось просить субсидий у «Де Бирс» и «Голд филдс». Барнато, Бейт и другие компаньоны по азмазно-золотым делам в Кимберли и в Трансваале шли ему навстречу, но эта поддержка не могла быть беспредельной. Да и в руководстве самой «Привилегированной компании» Родс встретил недоумение и беспокойство других директоров.

Пошли разговоры о некомпетентности Джемсона, который в 1891 году возглавил администрацию компании в междуречье. Правда, Родс поддерживал его всем весом своего авторитета. Он говорил:

— Джемсон никогда не ошибается.

А самому Джемсону Родс телеграфировал: «Ваше дело — управлять страной, а мое — только ответить «да», если Вы решите поинтересоваться моим мнением».

Родс умел заниматься главным и отдавать остальное на усмотрение помощников, доверяя им и не дергая мелочной опекой. Именно так вел себя с Джемсоном. Но ведь тот не имел никакого опыта в сложном деле управления целой страной. Его промахи получали огласку, и Родс не мог защитить его от критики.

Главной слабостью компании была двусмысленность ее положения. Чем компания на самом деле владеет и каковы ее права — никто не мог этого толком понять.

В том же году, когда Черчилль совершал свою инспекционную поездку, произошло еще одно событие. В ноябре 1891-го Лобенгула заключил с немецким купцом Эдуардом Липпертом договор о правах на землю. Там говорилось, что за тысячу фунтов единовременно и пятьсот фунтов ежегодно Липперт получает право в течение ста лет создавать на землях ндебелов и шонов фермерские хозяйства, использовать пастбища и даже строить города.

Подписавшие его стороны понимали текст совершенно по-разному. Ндебелы не знали частной собственности на землю и не имели ни малейшего представления о передаче прав на нее. Лобенгула считал, что дает Липперту возможность строить жилища и пасти скот на свободных землях, а отнюдь не владеть ими.

К тому же Лобенгуле было уже не до того, чтобы так же проверять и перепроверять возможные трактовки договора, как это он делал с «концессией Радда». Главным для него было, очевидно, чтобы заключавшие договор немцы начали противодействовать англичанам. Он напряженно искал выхода. Начинать войну он, очевидно, считал делом заранее проигранным. Увести свой народ за Замбези не мог. Что оставалось? Пытаться посеять рознь в рядах своих врагов. Это он и делал. Об англо-германских противоречиях в Африке Лобенгула, конечно, был наслышан, и возможность как-то сыграть на них была для него той соломинкой, за которую хватается утопающий.

Но расчет Лобенгулы нанести Родсу удар не оправдался, как и отправка посольства к «Белой королеве» и многие другие его действия. Трудно, просто невозможно было ему представить себе механизм европейской колониальной политики.

Правительство Великобритании, узнав о новой угрозе «Привилегированной компании», пришло на помощь. Министр колоний лорд Натсфорд телеграфировал верховному комиссару Южной Африки Лоху, что договор Липперта признать нельзя, а самого Липперта, если он явится в Машоналенд, надо сразу арестовать.

Тогда, да и долгое время потом, принято было считать, что Липперт энергично стремился получить поддержку правительства Германии, но не преуспел в этом. Немецкая пресса, прежде всего бисмарковская «Нойесте нахрихтен» и «Гамбургер корреспондент», критиковали за это правительство канцлера Каприви.

Но Липперт, может быть, и с самого начала понимал, что не сможет использовать договор. Он решил перепродать договор лорду Ротшильду, а тот в свою очередь уступил «Привилегированной компании» право покупки. Все это произошло еще до 17 ноября, до церемонии подписания договора Лобенгулой и Липпертом. Так что, когда инкоси ставил на этой бумаге свой крестик, «концессия» была уже запродана Родсу. Министр колоний Натсфорд и верховный комиссар Лох одобрили перекупку этой новой «концессии». В одной из газет появилась карикатура: склонившись над Родсом и Липпертом, Лох говорит: «Благословляю вас, дети мои».

Скрепляя крестиком «концессию Лобенгула» и не подозревал, что собственноручно дает в руки своему злейшему врагу еще одно мощное оружие.

Не была ли история с «концессией Липперта» задумана Родсом заранее? Очень уж она оказалась ему на руку. Его критики сразу лишались важного аргумента — что у Родса нет прав на землю. У самого Родса не было никаких надежд получить у Лобенгулы эти права. Инкоси пошел на заключение договора с Липпертом лишь потому, что тот выдавал себя за ярого врага Сесила Родса.

Так не была ли вся эта история разыграна Родсом по нотам? Тем более что Липперт был двоюродным братом Бейта, ближайшего друга, компаньона и главного советника Сесила Родса? Историки уже ставили этот вопрос, но ответа не нашли. Родс унес этот секрет с собой в могилу.

Получение «концессии на землю» Родс приравнял к увеличению капитала «Привилегированной компании» на миллион фунтов. Он выпустил дополнительные акции на эту громадную сумму.

Но все эти трюки могли лишь оттянуть назревавший вокруг «Привилегированной компании» скандал. Надо было искать радикальный выход из положения.

В замыслах Родса война против ндебелов была, надо полагать, предрешена давно. И, видя его политику, несложно было это предугадать. Но все-таки многие участники событий осознали неизбежность этого шага лишь позднее. С современниками такое, как известно, бывает нередко.

Один из пионеров писал: «Только потом мы, бойцы конной полиции Сесила Родса, поняли, что мы просто строили сцену для войн против матебелов. Для постройки этой сцены мы прошли почти тысячу миль и потеряли почти половину своего наличного состава. Задним фоном у нас была африканская степь, заросли и леса. На этом фоне мы воздвигли хрупкие, какие-то невсамделишные форты Тули, Виктория, Чартер и Солсбери — сцены для различных актов драмы.

И вот уже актеры начинают репетиции…»

Да, конечно, драма. Один акт за другим. Хотя вряд ли язык повернется назвать актерами тех ндебелов, шонов, да и англичан, которые в каждом из этих актов умирали совсем не сценически.