Андрей Колесников - Путин. Человек с Ручьем

— …чтобы провести, как теперь говорят, несанкционированный митинг под лозунгом «Уважайте Конституцию!». Под каким еще лозунгом можно в День Конституции?.. Уже четверть века, как нет СССР, мы живем в Российской Федерации, и Конституция у нас другая, права человека прописаны в ней как высшая ценность, а защита прав человека — как обязанность государства, и правозащитное движение — уже не малая горстка диссидентов, как полвека назад: у нас нет региона, где бы не было правозащитников… Но главный наш лозунг не изменился: «Уважайте Конституцию!»

Людмила Алексеева посмотрела на Владимира Путина. Он снова кивнул, а я подумал: разве могла она говорить по-другому?..

Конституцией — точнее, перспективами переписать ее — Владимира Путина начали искушать едва ли не с первых лет его первого президентства.

Еще в 2003 году один студент на встрече с Владимиром Путиным предложил, чтобы президента избирали на три срока. «Когда человек долго находится у власти, — ответил Путин, — кураж пропадает… Человек обрастает всякими околотворческими коллективами, которые в простонародье называют камарильями», а потом, когда его спросили, чего он не может себе позволить, а очень хотел бы, сказал:

— Не могу выйти за рамки Конституции РФ. Иногда очень хочется.

Хорошо хоть, что он себя пересиливает пока.

— Но что бездомным от того, что Конституция гарантирует им право на жилище? Или безработным — право на труд, или жертвам пыток в отделе полиции «Дальний» — в конституционном запрете на пытки? Или жителям Челябинска — в праве на благоприятную окружающую среду?.. Сегодня представители власти постоянно заверяют нас в своем уважении к правам человека и гражданина. Эти заверения, — неожиданно добавила она, — значимый шаг на пути к действительному соблюдению наших прав, потому что это показывает, что они понимают, что знают: это их обязанность.

Я подумал, что правозащитники, сидящие в зале, начнут сейчас недоуменно переглядываться друг с другом: в конце концов, не для того, чтобы хвалить власть, пришла сюда Людмила Алексеева. Но они только все внимательней и внимательней слушали ее, они ловили каждое слово, каждую букву — и это была буква закона:

— В нашей стране стал работать институт уполномоченного по правам человека. Это реальный шаг к обеспечению и защите прав граждан государства. Важным правозащитным институтом является президентский Совет по развитию гражданского общества и правам человека. Рискну назвать его общественным государственным органом, ведь состоит этот совет из гражданских активистов, а руководит ими советник президента. Президент периодически встречается с нами, членами совета, выслушивает наши доклады, которые мы сами решаем, про что будут, и дает свои поручения правительству и администрации исправлять выявленные членами совета нарушения прав граждан. Это совместные шаги общества и государства по построению в России действительно демократического правового и социального государства — такого, которое прописано в нашей Конституции!

Честно говоря, я и сам ждал от Людмилы Алексеевой других слов. Мне казалось, что они у нее обязательно найдутся: резкие, пронзительные, такие, какие может сказать только один человек в стране, и этот человек — она, Людмила Алексеева. И что всем вдруг станет стыдно, потому что нельзя не стыдиться, и что она скажет то, что так хотел сказать каждый из тех, кто сидел сейчас в этом зале.

Она цитировала Александра Герцена, который считал, что «России, чтобы стать свободной страной, нужно два непоротых поколения».

— Одно такое поколение, — говорила она, — выросло: я вижу это, глядя на молодежь в нашем гражданском обществе, на тех, кому сейчас около 25! Но в XXI веке история движется гораздо быстрее, чем во времена Герцена, и для созревания нашего гражданского общества не понадобится еще 25!

И в общем, было ясно, что до второго поколения Россия еще может попробовать дожить…

Людмила Алексеева вспоминала, как перед этой речью ей звонили разные друзья из НКО и просили сказать о том и о другом, и еще о третьем, и о четвертом тоже:

— Каждый убеждал сказать о тяжелом положении тех, кем он занимается: о заключенных, о многодетных семьях, о детях-сиротах, о людях с инвалидностью, содержащихся в интернатах, о больных, у которых нет возможности купить нужное им лекарство… Это море человеческого горя…

И что она поняла: на самом деле надо говорить «только о том, что необходимо для улучшения положения всех россиян»…

Она заканчивала:

— Это наша страна!.. И от нашего гражданского участия не меньше, чем от власти, зависит, какое будущее будет у этой всеми нами любимой страны!

Я видел, она за многое благодарна Владимиру Путину, и не все еще из этих благодарностей произнесла вслух. А не то что высказала все, что у нее накипело. Может, у нее и не накипело совсем, кстати.

— Сен-Симон, — вдруг произнес Владимир Путин, — и другие социалисты-утописты, а потом и многие другие люди, которые искренне стремились к добру, мечтали о городах Солнца… Но таких городов нет и вряд ли когда-нибудь будут.

Идея заключалась в том, что «Колокол», в который звонил Герцен, «всегда будет нужен в любом обществе», потому что городов, где неукоснительно соблюдаются права человека, просто не существует.

— Вы знаете, это не секрет, в Штатах проводили на улице опрос прохожих, — продолжал Владимир Путин, — зачитывая им статьи Конституции, собственно, Билль о правах Соединенных Штатов… И кто-то обещал вызвать полицию, кто-то говорил, что это является провокацией и что сейчас они позвонят в ФБР…

Примеров из российской действительности предсказуемо не нашлось.

— Мы вместе, — поддержал Людмилу Алексееву Владимир Путин, — сделаем все для благополучия и счастья России.

— Владимир Владимирович, может быть, подумать о масштабной амнистии в честь вашего избрания на пост президента? — вдруг спросил Владимира Путина немолодой правозащитник.

— Можно подумать, — неожиданно легко согласился президент.

— Это может стать хорошей традицией! — воскликнул обрадованный правозащитник, и я не очень понял: он сейчас, видимо, отдавал себе отчет в том, что Владимир Путин и дальше раз за разом будет становиться президентом?…

— Ну да… — рассеянно кивнул Владимир Путин.

— И милость к падшим призывал! — восторженно продекламировал правозащитник. — Да, Владимир Владимирович?!

— Конечно, — снова кивнул президент.

Казалось, ему хотелось прежде всего успокоить коллегу. А ведь на самом деле сейчас были произнесены важнейшие слова, и произнес их не правозащитник, а Владимир Путин.

— Я работаю на своем посту столько, сколько вы работаете на посту президента! — издалека обращала на себя внимание уполномоченная по правам человека Свердловской области.