Андрей Жариков - Солдатское сердце

Где-то в стороне от Перхушково над станцией Одинцово прошли вражеские самолеты, по ним лихо стреляли зенитки, потом раздались неритмичные глухие взрывы бомб. Не сумев пробиться через огневой щит к Москве, самолеты разгрузили бомбовые люки, сбросив смертельный груз куда попало. Глядишь, возвратятся и донесут, что «разбили улицы советской столицы».

— Какие будут указания? — спросил Соколовский, обращаясь к Жукову.

— Свяжитесь с 5-й армией генерала Лелюшенко, узнайте, как дело на Можайском направлении. Ко мне зайдите через час вместе с, начальником войск связи генералом Псурцевым. Мне нужна связь с Коневым. Что там у него происходит под Калинином?

Оставшись в небольшой комнате с занавешенными одеялами окнами, Жуков развернул на сколоченном из досок столе карту и при ярком свете аккумуляторной лампочки стал внимательно разглядывать ее, сжимая плотно губы. Георгий Константинович в минуты раздумья всегда испытывал потребность остаться в одиночестве, склониться над столом, подперев подбородок рукой, и подолгу смотреть на карту, разрисованную красным и синим цветом.

Оценив намерения противника, его реальные возможности, с учетом имеющихся у него войск, Жуков пришел к выводу, что враг будет стремиться зайти в тыл Северо-Западному фронту, а затем нанесет удар с севера и с юга в обход Москвы. Но сил у противника уже мало. Как доносит разведка, резервов поблизости нет. Правда, фашистское радио на весь мир кричало, что советские армии, которые обороняли Москву, окружены и скоро будут уничтожены, еще, мол, одно усилие, и Москва будет захвачена, но даже немецкие солдаты в это не верили.

Да, некоторые советские армии сражались в окружении. Но это не означало, что сотни тысяч советских воинов сложили оружие. Полки и дивизии героически вели бои, слабели, истекали кровью, но вместе с этим в непрерывных боях с советскими войсками нес огромные потери в людях и боевой технике враг. Гитлеровское командование вынуждено было приковывать многие свои боеспособные части для борьбы с окруженными советскими войсками, отвлекая эти части от главной своей цели — захвата Москвы.

В те дни немало героических защитников Родины полегло на поле битвы. Отдельные разбитые подразделения присоединялись к партизанским отрядам, но основная масса наших воинов организованно, большими и малыми группами, с боями пробивалась к своим. Выходя из окружения, они уничтожали противника.

Когда генералы Соколовский и Псурцев зашли в домик командующего, Жуков, склонившись над картой, не поднимая головы, сказал:

— Надо передать по радио командующему 19-й армией генералу Лукину, что общее руководство всеми окруженными войсками поручается ему. Пусть сообщит нам план выхода из окружения и группировку войск. Уточните, на каком участке необходимо организовывать ему помощь авиацией фронта.

Все меры, чтобы спасти окруженные войска, помочь им выйти через линию фронта, были приняты, но, к сожалению, управлять разобщенными и потерявшими связь между собой армиями было уже невозможно. С тяжелыми и почти непрерывными боями дивизии и полки, истекая кровью, пробивались к своим.

13 октября по плану гитлеровского командования началось новое наступление немецких войск на всех направлениях, ведущих к Москве. План операции врага под кодовым названием «Тайфун» советским командованием был разгадан. Немецко-фашистские войска рвались теперь не только по прямой к Москве, они развернули ожесточенные боевые действия южнее — наступали на Тулу и севернее — на Калинин. Взять Москву в клещи и задушить ее в огненной блокаде — вот в чем был смысл «Тайфуна». Но «Тайфун» не оправдал надежд Гитлера. Москва была опоясана оборонительными рубежами. Грудью стали воины и трудящиеся, защищая Тулу.

Войска Калининского фронта, возглавляемые генералом Коневым, остановили продвижение противника севернее Москвы. План выхода немецко-фашистских войск в тыл Северо-Западному фронту был сорван.

Большую роль в защите столицы сыграли регулярные войска дивизий, прибывших из Сибири и с Дальнего Востока. Сражались они по-богатырски. Особенно отличилась в те дни дивизия генерал-майора Панфилова, преобразованная за боевые подвиги одной из первых в гвардейскую.

32-я стрелковая дивизия полковника Полосухина дралась на Бородинском поле. Ее воины — сибиряки совершали массовые героические подвиги. Жуков и член Военного совета побывали в те жаркие дни в этой дивизии. Вызвав срочно комиссаров и секретарей партийных организаций подразделений, Жуков обратился к ним:

— Вы не только боевые помощники командиров. Вы все пламенные агитаторы, ваше слово — призыв к победе. Идите в войска и объясните воинам, что они сейчас находятся на земле, ставшей национальной святыней, бессмертным памятником русской воинской славы! Политработники, все коммунисты своим личным мужеством в бою должны показать пример героизма. Здесь ваш последний рубеж, позади Москва. Меня вызывают в Ставку. Хочу спросить у вас: могу я заверить Политбюро нашей партии, что вы приумножите славу своих предков?

Вместо многоголосого ответа, как бывает, когда вопрос задают множеству людей, послышалось дружное «ура».

— Спасибо за ответ!

Самое напряженное время — утро. Немецко-фашистские войска наступали обычно с рассветом. В эти часы Георгий Константинович был уже в войсках. Тревожило командующего, что так мало артиллерии и танков. Не густо и пехоты. В армии Рокоссовского на кратчайшем направлении от Москвы — на Волоколамском — на каждый стрелковый батальон и кавалерийский полк приходилось пять-шесть километров фронта обороны. На один километр только два орудия. Это очень мало. А гитлеровцы бросили на этом направлении четыре дивизии, которые имели до 200 танков.

Жуков приказал штабу найти войска и технику для усиления армии Рокоссовского. Были срочно сосредоточены для отражения удара врага основные силы авиации фронта — 210 истребителей и 200 бомбардировщиков и штурмовиков. Поддержанные ими, рокоссовцы отбили атаки противника.

В тот выезд машина командующего попала под сильный артиллерийский обстрел. Один из лучших шоферов Михаил Пилихин — двоюродный брат Жукова, сын того самого дяди-скорняка, у которого Георгий Константинович в детстве учился ремеслу, был тяжело ранен.

19 октября на генерала армии Жукова была возложена еще одна важная задача: постановлением ГКО он был назначен ответственным за оборону всех рубежей в 100—120 километрах от Москвы. Это означало — ответственный перед партией и народом за жизнь столицы. Защита родного города на ближайших подступах возлагалась на начальника столичного гарнизона генерала П. А. Артемьева.

Изучая донесения командующих армиями, бывая непосредственно в войсках, имея сведения разведчиков о противнике, Жуков не предполагал, а точно знал, что гитлеровцы под Москвой хотя и выдохлись, но, не жалея крови, будут продолжать наступать. У них нет иного выхода. Приближается зима, а цели плана войны не достигнуты. Гитлер требовал овладеть Москвой до зимы.