Игорь Уразов - Подделки под Высоцкого. Книга-расследование

Помню, как я после этой передачи спросил у одного нашего мичмана: «А правда, что на гражданке нечего жрать?» Ответ я получил следующий: «Да, в магазинах мало что есть на полках, а к кому в гости не придёшь, у всех на столах деликатесы».

Мне тут даже расписывать особо ничего не надо, сразу перейду к результату этой компании:

1. Мы, русские мордастые мужики, сидя у телеэкранов (мы эту помощь гуманитарную только по телевизору и видели), умилялись — какие же добрые эти европейцы и американцы, штаны нам шлют свои (поношенные). На продукты и на шприцы одноразовые нам скидываются… Комуняки нам говорили, что они злые, а они совсем не злые и нас они, оказывается, очень любят. Мы умилялись от щедрости Запада и наша бдительность сладко засыпала.

2. Гуманитарная помощь унижала весь советский народ. Мы, русские, победившие в 1945, в 1990-м живём хуже, чем побеждённые нами немцы. И мы, хряпая чуть ли не деликатесы, вдруг поверили, что у нас всё плохо, что у нас нет продуктов, нет штанов и, вообще, ничего нет! Довели коммунисты страну, мать их…!

Нам до сих пор внушают, что Россию от голода в начале 90-х спасла гуманитарная помощь Запада. Что ж, если Вам хочется в это верить, то верьте. Я же заявляю, что гуманитарная помощь Запада шла в СССР не с целью спасти нас, а с целью нас унизить, усыпить нашу бдительность и вбить в сознание советских людей комплекс неполноценности социалистической системы перед капитализмом. Простые советские люди, как я уже писал выше, видели эту «гуманитарную помощь» только по телевизору! Но кое кто из «предприимчивых граждан» сколотили на «гуманитарном тряпье и консервах» свои стартовые капиталы.

Так я назвал весь тот беспредел, который творился в СССР во время «перестройки» со многими самыми необходимыми товарами народного потребления. Дело в том, что с 1987 года в стране постоянно что-нибудь да исчезало из розничной продажи, что-нибудь да превращалось в тотальный дефицит. С сахаром, дрожжами и конфетами всё было ясно — их «съела» «антиалкогольная компания», но и с другими продуктами и вещами тоже творилась непонятная чехарда. То мыло исчезло, то зубная паста, то стиральный порошок, то магнитофонные кассеты, то сигареты и т. д. Причём, исчезнувшие из государственных магазинов товары тут же появлялись у спекулянтов на «чёрном рынке», но, разумеется, уже гораздо за бо́льшую цену.

На некоторые товары и продукты в «перестроечном СССР» вводились талоны.

(стишок «перестроечных» лет)

Первая причина подобных обстоятельств лежит на поверхности — благодаря дефициту обогащалась торговая мафия. Но я думаю, что была и другая причина. Ликвидаторы СССР хотели, чтобы советские люди на долгие годы запомнили свой СССР как страну тотального дефицита, «полного бардака» и торгового беспредела. Сегодня «демократы» любят показывать нам по телевизору советские очереди и драки в магазинах из-за куска колбасы. Нас до сих пор запугивают Советским Союзом, чтобы мы даже боялись думать о его возрождении. Что я могу тут сказать? Дай Бог, чтобы кто-нибудь, более осведомлённый в данном вопросе, чем я, потрудился и раскрыл бы нам тайну исчезнувших продуктов и вещей из советских магазинов.

(Сюжет про сигареты, исчезнувшие из продажи, но валяющиеся огромными кучами на территории табачных фабрик, когда-то нам показывал Александр Невзоров в своей программе «600 секунд».)

Ну вот, я добрался и…

Был в моей аудио-газете и рассказ о Владимире Высоцком. Именно этот рассказ и заставил меня включить тему ликвидации СССР в приложения к моей сегодняшней книге. Цитирую то, что было мною озвучено в 2005 году:

«12 октября 1985 года был открыт памятник умученному советской системой поэту — Владимиру Высоцкому. И к общей большой компании по ликвидации СССР прибавилась ещё одна вспомогательная компания. В 1986 году радио Советского Союза выдало в эфир солидную передачу (её вёл поэт Роберт Рождественский), посвящённую Владимиру Высоцкому.

Затем прессинг усиливается.

Наконец-то, Высоцкий признан на официальном уровне. Ему посмертно присваивают звания, о нём издаются книги и снимаются документальные фильмы, выходят пластинки с записями его песен и создаются клубы его поклонников.

Наконец-то, в 1986 году официально был разрешён поэт, который официально никогда запрещён и не был — Владимир Семёнович Высоцкий. Что это означало и во что выливалось хорошо иллюстрирует песня Вилли Токарева, исполняемая в «перестроечные» годы.

Результат компании: «Поэт в России больше, чем поэт» или «Умученный поэт».

В. Жириновский в своей книге «Последний вагон на север» писал: «У нас всегда было две партии — КПСС и КГБ» . А я бы сказал, что у нас была ещё и третья партия — партия Высоцкого. К этой третьей партии можно было причислить всех, кто был недоволен советскими порядками, кто, пусть на кухнях в разговорах, но возмущался, спорил, критиковал нашу несуразную действительность. На этой «кухне», кстати, можно было встретить не только рядового интеллигента-обывателя, но и коммуниста, и кэгэбешника. Каждый видел в Высоцком своего. Не зря многими подчёркивается, что Высоцкого слушали на всех социальных этажах нашего общества; от тракториста до академика; и от уголовника до генерала милиции. А слушать песни Высоцкого — это уже означало плевать в морду существующему режиму.