Игорь Уразов - Подделки под Высоцкого. Книга-расследование

К сожалению сжатость газетной специфики не позволяет дать полный анализ явления под названием «шансон», тут не статья нужна, а многотомный труд исследователя, но это мы оставим для потомков. Если у нас будут потомки. А то рождаемость падает, а преступность с каждым днём возрастает. И преступления становятся такими, что от деяний малолетних уголовничков даже у матёрых рецидивистов волосы дыбом встают. И, поверьте, «шансон» имеет к этому самое прямое отношение.

Чтобы не заканчивать статью столь пессимистично, я рискну дать прогноз, какое будущее ожидает «шансон». Лично я уверен, что с «шансоном» случится «эффект коммунистической партии». «Эффектом КПСС» я называю ситуацию, когда (помните?) в Коммунистической Партии Советского Союза было 20 миллионов человек, плюс кандидаты, да ещё комсомол с пионерией, а когда потребовалось встать на защиту коммунистических принципов и идей, оказалось, что защищать-то эти принципы и идеи некому. Двадцати миллионная партия на поверку оказалась фикцией (голым королём). Вот и в «шансоне» более 666 исполнителей, но чем их больше, тем «шансон» становится всё банальнее, примитивнее и бездарнее. На радио «Шансон» понимают свою убогость, вот и тащат к себе и Олега Митяева, и Юрия Лозу и многих других талантливых исполнителей (Слава Богу, такие у нас есть!), чтобы заткнуть свои дыры.

Вчера слышал по радио «Шансон» Аллу Пугачёву, а разве Пугачёва — это «шансон»?

Написав это продолжение, я снова прито́пал к нашим патриотам. И как Вы думаете, что они мне сказали в этот раз? А они сказали, что уже опубликовали мой первый материал, что им там показалось всё правильным (наконец-то!), объективным и имеющим законченный вид. Поэтому моё продолжение печатать не обязательно. Они его даже читать не стали.

Вот такая история произошла с моими статьями о «шансоне». Никакого гонорара я разумеется не получал, патриотическая пресса не выплачивает гонораров (с чего его выплачивать, когда тираж 998 экземпляров, да и тот не распродаётся, а раздаётся бесплатно).

Ну, и где Вы тут видите «заказной характер статьи»? Я писал по своей личной инициативе. (Я уверен, что точно так же, по личной инициативе, в 1968 году люди писали свои критические статьи и о творчестве Владимира Высоцкого.) Сейчас я, конечно, написал бы о «шансоне» по-другому, более развёрнуто, но главная суть материала была бы точно такая же.

Итак, в 2005 году я написал критическую статью о русском шансоне. Гораздо позже я узнал, что критику в адрес блатняка высказывали и некоторые известные деятели культуры. Читаю у М. Кравчинского:

«По не вполне для меня понятным причинам в последние годы между представителями, условно говоря, бардов и городского романса прослеживается некий антагонизм. Так, известный, и уважаемый мною, как создатель многих, не побоюсь этого слова шедевров русской песни, Олег Митяев вдруг стал обрушиваться на «шансон», с предложением, чуть ли не запретить данный вид музыки к трансляции или создать для ряда авторов отдельную станцию под названием «Тюрьма и воля». Хотя сам в то же время вёл программу на одноимённом радио. Что такое? — гадаю. Откуда эти советские замашки у интеллигентного человека». [292]

Многое хочется сказать М. Кравчинскому по данному вопросу, но стоит ли с ним вообще вступать в спор? Я никогда не поверю, что М. Кравчинский что-то не допонимает или в чём-то заблуждается, такие писатели (и журналисты) прекрасно ведают, что творят. Сам же Кравчинский и пишет в предисловии к своей книге:

«…сегодня в «русском шансоне», как обозвали для благородства простонародный «блатняк», появились исполнители, разрабатывающие исключительно тюремно-криминальную тематику». [293]

И ниже, на этой же странице:

«И сейчас мне хочется сказать, что направление, зовущиеся сегодня «русским шансоном», в корне отличается от «блатных песен» советской эпохи далеко не в лучшую сторону».

По-видимому, писатель забыл об этих строках в начале своей книги и в последней её главе, беседуя с Виктором Тюменским, [294] он продолжает сетовать на тяжкие времена, наступившие для «запрещённой» песни. Им обоим кажется, что песни про тюрьму стали в нашем обществе притесняться и запрещаться. Виктор Тюменский говорит следующее:

«Я помню, режиссёр «Ленкома» Марк Захаров пару лет назад посмотрел новогодний огонёк, где все наши звёзды пели кто «Мурку», кто «Бублики», кто «Институтку», и разразился гневным посланием в духе советских газет. [295] Я просто обалдел. Умнейший вроде человек, а видит корень зла в песнях, которые в России были, есть и будут. Это ж наш национальный жанр, если вдуматься. Мне так захотелось ему ответить! Если человек склонен совершить преступление, то он может хоть ежедневно ходить в оперу, но всё равно украдёт…». [296]

Даже из этой цитаты видно, что Олег Митяев и Марк Захаров не спроста забили тревогу — в те годы блатная песня была уже насаждаема повсюду и все наши звёзды пели кто «Мурку», кто «Бублики», кто «Институтку» — это во-первых. А во-вторых, кто сказал, что блатная песня — наш национальный жанр?

Не надо нам песню (ставшую народной) про бродягу, сбежавшего из тюрьмы «По диким степям Забайкалья», постоянно выдавать за блатную! Да и много ли таких блатных песен в русском фольклоре? А если такие песни у русского народа и есть, то стоит ли их смешивать с современным блатняком?!

Кстати, мою песню «Я снова в Томске» (написана в 1996 году) тоже приписали к бандитским и блатным.

Однажды, пою на своём любимом центральном рынке (г. Томск). Вдруг, подходят ко мне молодые ребятки и говорят: Слушали вчера твою песню, обалденно понравилась! Я спросил: Какую мою песню Вы слушали и где? Оказалось, что томские «пираты» без моего ведома включили мою песню «Я снова в Томске» в сборник «Томскбандитский». Я пришёл к этим пиратам, нашёл у них этот сборник и спросил: А что у меня в этой песне бандитского? Оказалось, что слова «Когда я возвращаюсь из далёко» — это, по их мнению, чистейший блатняк!

Что ж, как видите «блатные мотивы» при желании можно обнаружить и в русском фольклоре, и даже в моей песне, посвящённой людям, возвращающимся в родной город. Но я свою песню «Я снова в Томске» блатной не считаю, даже несмотря на то, что там упоминается водка и красивые женщины. Потому что пьют водку и любят красивых женщин не только блатные. Песенка, конечно, получилась разухабистая, но не блатная. [297]