Василий Авченко - Фадеев

Написанный на приморском материале, «Разгром» насыщен местными деталями. Тут и «майхинские спиртоносы» [224] Майхе — село и река на юге Приморья, ныне соответственно Штыково и Артемовка. По обочинам дорог и сегодня продаются «майхинские» черви, ценимые местными рыбаками. , и «маньчжурка», и чумиза… В тексте — смесь русских, украинских, корейских, китайских и «коренных малочисленных» словечек и привычек. Вот Левинсон сидит «поджав по-корейски ноги» — не по-турецки и не по-татарски, как написал бы недальневосточник.

Естественно, масса топонимов. «Разгром», действие которого происходит летом — осенью 1919 года, Фадеев писал несколько лет спустя вдали от Приморья. Выверял ли он с физической картой и компасом маршруты, которыми отряд Левинсона уходил от врага?

В 1972 году, вскоре после конфликта СССР и КНР на острове Даманском, в Приморье переименовали сотни рек, поселков, сопок, носивших местные (не обязательно китайские, но явно нерусские — например, тунгусо-маньчжурские или корейские) названия. Приморье переделывалось в «исконно русскую» землю — символический акт, своего рода крещение с присвоением нового имени. Впрочем, иные упраздненные топонимы, как Лефу (река Илистая), Суйфун (Раздольная) или Шамора (бухта Лазурная), в ходу до сих пор — бюрократия, к счастью, не всесильна, сама территория порой сопротивляется попыткам ее переименовать. Другие прочно забыты. Новое поколение уже не знает, что Дальнереченск был Иманом, Партизанск — Сучаном, а Дальнегорск — Тетюхе.

До начала 1970-х большинство приведенных в «Разгроме» топонимов оставались актуальными. Любопытный читатель мог, «привязавшись» к карте, легко понять, откуда и куда шли люди Левинсона. Сегодня текст «Разгрома» нуждается в историко-топографической расшифровке. Не говоря уже о том, что неместный читатель вообще не обязан разбираться в приморской топонимике — ни новой, ни тем более старой.

Несколько названий Фадеев, видимо, придумал, создавая художественное пространство, пересекающееся с реальностью лишь частично. Однако и сохраненных в тексте реальных топонимов хватает для того, чтобы вычертить путь партизанского отряда.

Целый ряд топонимов приводится вскользь — для обрисовки «театра военных действий» или вписывания локальных событий в исторический контекст. Деревня Уборка и река Фудзин (ныне Павловка), японский десант в Ольге и Анучине, «чугуевские ребята», Монакино Уссурийского района… — Фадеев застолбил добрую половину территории Приморья, видимо обозначая этим размах партизанского движения (хотя отряд Левинсона действует в куда более скромных масштабах).

«Разгром» — не хроника, а литература. Ни разу не называются ни Владивосток, присутствующий за кадром как «город», ни субъект, так сказать, федерации. В 1930-м Фадеев написал: ни в «Разгроме», ни в «Удэге» он не придерживался «абсолютной географической точности». Используя «наиболее благозвучные и оригинальные» названия рек, гор и селений, он не стеснялся сдвигать их со своих мест, сохраняя «общий колорит края».

Костяк отряда Левинсона — сучанские шахтеры, но события романа разворачиваются в других местах Приморья. Сначала отряд стоит недалеко от Крыловки (это и сегодня — Крыловка Кировского района). Отсюда Морозка едет в Крыловку с пакетом: «Морозка выехал на Свиягинский боевой участок. За ярко-зеленым ореховым холмом невидимо притаилась Крыловка; там стоял отряд Шалдыбы» [225] Из воспоминаний командира И. Мелехина: «Против него мы выслали двадцать партизан под командой Шалдыбина — рослого, решительного в боях матроса…» .

Где именно стоял отряд Левинсона? Владивостокские филологи О. Рублева и Е. Кулакова в работе «Топонимическое пространство романа А. Фадеева „Разгром“» дают разные варианты ответа, каждый из которых может быть верным, поскольку речь идет о художественном тексте. По одним приметам (госпиталь, где лежит Мечик, стоит у слияния двух ключей) подходит соседний поселок Большие Ключи. Указание на то, что Морозка возвращается в отряд через реку на пароме, отсылает к Успенке — большому селу на берегу Уссури. С 1939 года это Кировский, ныне — административный центр одноименного района Приморья (в обиходе все говорят «Кировка», не всегда зная, что в Ханкайском районе Приморья есть и настоящая Кировка).

«Тревожный улахинский ветер» несет «дымные запахи крови». Улахе — старое название той части реки Уссури, которая расположена выше впадения в нее Арсеньевки (Даубихе). Улахе текла мимо сегодняшнего Булыга-Фадеево (Сандагоу), Чугуевки и Кокшаровки и сливалась с Даубихе как раз в районе Крыловки.

Отсюда Левинсон отступает на восток — в Шибиши у верховьев Ирохедзы: «Согласно брякнули мундштуки, шумно скрипнули седла, и, колыхаясь в ночи, как огромная в омуте рыба, густая вереница людей поплыла туда, где из-за древних сихотэ-алиньских отрогов — такой же древний и молодой — вздымался рассвет». Тут Фадеев выдумывает: следов Шибишей и Ирохедзы обнаружить не удалось. «Это названия… „зашифрованные“, созданные по образцу и подобию реальных», — пишут Рублева и Кулакова. Шибиши Фадеев «синтезировал» по аналогии с деревнями Унаши или Сабаши, Ирохедзу мог сплавить из Ирочхона и Хауни-хедзы.

По следам отряда идут враги: «Вся Улахинская долина, вплоть до Уссури, была занята неприятелем». Левинсон, развернув карту, говорит: «Единственный путь — на север, в Тудо-Вакскую долину… Здесь можно пройти хребтами, а спустимся по Хаунихедзе. Далеко, но что ж поделаешь…» И вот отряд выступает «в долину Тудо-Ваки, богатую лошадьми и хлебом».

Хаунихедза — нынешняя речка Быстрая, берущая начало у границы Кировского и Дальнереченского районов. Она течет на северо-восток и впадает в Малиновку — ту самую Тудо-Ваку. Последняя — уже достаточно большая река, текущая из самых дебрей Сихотэ-Алиня через села Ариадное, Савиновку, Любитовку, Малиново и Ракитное к Дальнереченску, где она сливается с Большой Уссуркой (бывшим Иманом). Русла Быстрой и Малиновки четко обозначают путь отряда.

Спустившись по Быстрой почти до устья, Левинсон отправил Метелицу в разведку. Тот встречает подростка-пастуха: «— А вон, — кивнул мальчишка в сторону огней. — Ханихеза — село наше… Сто двадцать дворов, как одна копеечка, — повторил он чьи-то чужие слова и сплюнул».

В Ханихезе стоит казачий эскадрон, дальше, в волостном селе Ракитном, — «цельный полк».

Ханихезой раньше назывался Крутой Яр Красноармейского района Приморья, но здесь мы на неверном пути: Красноармейщина — куда севернее. А вот Ракитное, сохранившее свое имя доныне, — реальный населенный пункт Дальнереченского района как раз на пути партизан, идущих долинами Быстрой и Малиновки.