Питер Хук - Хасиенда: Как не стоит управлять клубом

Вы уже достаточно услышали о наркотиках и рок-н-ролле. Но как же секс?

Его было не так уж много. По крайней мере, у меня. Все были настолько упороты, что, вероятно, думали о сексе только дома, когда даже замочная скважина кажется привлекательной.

Я всё ещё наслаждался тусовками в Хасиенде, где мы, наевшись таблеток, танцевали на столах с кучкой долба-ных идиотов, которых я как будто бы знал, но не вспомнил бы уже на следующее утро. А будучи холостым (это были мои два года свободы до того, как я встретил свою первую жену), я тусовался с работниками Dry, охранниками Кеном и Поттси, ребятами из Swan, Полом Мейсоном и его женой Кэрен. Очень милые люди.

Буквально семь дней в неделю по пути в Хасиенду я заходил в Dry. Остальные поступали так же. Отношения между персоналом постепенно тесно переплелись; что-то имело продолжение, что-то заканчивалось ничем. Несмотря на все негативные моменты, с которыми ассоциировался клуб, я мог флиртовать с посетительницами, но в основном я там виделся с друзьями и убирался в хлам.

По большей части.

Однажды мы с приятелем Рексом заскучали и заглянули на вечеринку Jolly Roger. Там было примерно двенадцать человек, включая двух симпатичных студенток, обе были просто «в сопли». В меня вселился бес, я подозвал Рекса и сказал: «Поговори с ними».

Он начал с ними болтать и, указывая на меня, заявил: «Вот владелец клуба».

Девушка сказала: «Ой, иди ты, уверена, что вы всем это говорите».

Тут нужно заметить, что я всегда наставлял сотрудников: «Если кто-то спросит, владею ли я клубом, отрицайте это».

Как правило, я избегал рассказов о себе незнакомым людям, поскольку это отнимало слишком много времени. Ладно, эта девушка проявила интерес, и я подумал, что, если она мне поверит, вечер удастся. Мне нужен был кто-то, кто подтвердил бы мой статус.

Именно такой милый толстячок работал за барной стойкой. Он носил шляпу, это его я посылал разведать насчёт наркотиков. «Он-то за меня поручится», — думал я и сказал девушке: «Давай докажу, что я владелец Хасиенды».

Я отвёл её к барной стойке, подозвал этого парня и попросил: «Подтверди, что я владелец клуба».

«Ты не владелец».

«Да всё нормально, скажи ей, что это я».

«Нет, не ты».

«Ах ты сукин сын!»

Всё накрылось медной звездой.

Однажды наши охранники застукали меня в женском туалете. С женщиной, разумеется. Смотрелось это мило. Женский туалет был намного лучше мужского и раза в три больше. А я и не знал.

Все говорили, что, если вы хотите получить в Манчестере, нужно ехать в Ritz. Вы, вероятно, слышали про секс в ди-джейской, минеты в осветительной кабинке и про парочки, постоянно уединявшиеся по углам. Помню, как парень с девушкой совокуплялись прямо на лестнице, а народ, проходя мимо них в коктейль-бар, аплодировал.

Одним из крупнейших мероприятий того времени был Flesh, организованный Полом Консом и Люси Шер. Вечеринка проводилась по средам и имела противоречивый слоган «без натуралов». Со временем она приобрела репутацию самой безбашенной гей-вечеринки и стала привлекать посетителей со всего света. Она победила в номинации «Лучшая клубная гей-вечеринка года» по версии Pink Paper и, наряду с Nude и Hot, стала одной из вех.

Политика «без натуралов» задевала чувства отдельных персонажей, и Пола Конса даже назвали «представителем Третьего рейха». Один посетитель орал: «Да я, блин, вместе с тобой протестовал из-за 28-й статьи [9] Речь о поправке к британскому закону о местном самоуправлении, предписывающей противодействовать распространению и пропаганде гомосексуальности. Принята в 1988-м, отменена в 2003 г. , а теперь ты не хочешь пускать меня в клуб за то, что я натурал. Долбаный фашист».

С Flesh начались серии выступлений по средам: диджей Sasha получил собственное мероприятие. В кругах рейверов он стал легендой, но вдохновила его танцевальная площадка клуба. Это был признак времени, долгожданное признание огромной роли, которую Хасиенда сыграла в формировании танцевальной культуры. На первом выступлении Sasha пригласил K-Klass, ещё один проект эпохи рейва, который был образован под впечатлением от Хасиенды.

Вечеринки Flesh были безбашенными. Около туалетов установили душевые кабинки, а в зале висели клетки с танцорами. Позже добавили массажные столы. Трансвеститы со всей Англии устремились сюда. Даже по нашим меркам Flesh мог считаться реально развратным. Он был полностью за пределами принятых норм.

Охранники поначалу сопротивлялись, как обычно на всяком новом клубном мероприятии, которого не понимали, — будь то азиатские вечеринки, мероприятия темнокожих или что-то ещё. Причём сами они пользовались популярностью у публики на Flesh, поскольку накачанные гомосексуалы при виде их формы сразу начинали таять — это была воплощённая гей-фантазия. Бандиты сперва тоже сторонились этого мероприятия, но позже изменили своё отношение, когда узнали о его успехе. Они приходили толкнуть наркоты или просто насладиться атмосферой безумия. Никто не смел отказывать им.

Мик Хакналл сказал мне, что двое из них (их имена я не назову) решили, что попробуют отсосать у парня, встречающего посетителей на входе, — просто чтобы ощутить, на что это похоже. Flesh ввёл их в новую культуру, и если кто-то имел к этому предрасположенность, появлялась возможность поэкспериментировать.

Во время одной из самых странных вечеринок Flesh сотрудник клуба прибежал к Энг в слезах из-за того, что два парня за сценой танцевали, засунув в задницы по бутылке. Подозреваю, что он собирал пустую тару.

Не знаю, сколько раз Пол Коне предлагал сделать Хасиенду гей-клубом. Наш друг Кевин Милленс содержал Heaven, который долгие годы был крупнейшим гей-клубом Англии, и никаких проблем у них не было. Пол озвучивал свою точку зрения на советах директоров. «Почему мы возимся с этими грёбаными натуралами? — говорил он. — Геи тратят больше денег, проблем от них меньше, они лучше пахнут...»— и т. д. и т. п.

В действительности вечеринки Flesh стали прибыльными, когда Пол поручил нам дела по аренде Хасиенды, а сам сосредоточился на своих собственных мероприятиях. Он был амбициозен, и это мне в нём нравилось. Однажды нам настолько надоело спорить, что мы в самом деле подумали: «Да пошло оно всё к чёрту, давайте-таки возьмём бычка за рога и станем гей-клубом». Однако до этого не дошло. Было бы слишком радикально. Роб хотел, чтобы клуб был открыт для всех. Ведь иначе ему было бы сложно клеить девчонок, не так ли?

Flesh пришёлся на тот период, когда мы могли оставаться открытыми до семи утра и предлагать выпивку до трёх ночи. Мы получили лицензию на позднюю деятельность, только когда за ней обратился Пол. «Ну почему у него получилось выбить лицензию, а у нас — нет?» — вопрошал Роб.