Терентий Новак - Пароль знают немногие

— А зачем предупреждать подрывников? — спросил я. — Машина, на которой ездит Кох, хорошо всем известна. Подрывники сами увидят ее, к тому же она проследует, как всегда, с эскортом. Хотя гаулейтер и осторожничает, но на грузовике или на каком-нибудь там БМВ он не поедет — чин не позволяет.

— Ну что ж, будем считать этот пункт заслуживающим внимания. — Шкурко поставил на карте чуть заметный крестик. — Теперь еще один вариант. Кох едет в специальном вагоне по железной дороге. Полотно заминировать нетрудно. Ждать возле полотна сложнее: подрывников могут заметить.

— Подрывникам вовсе нет необходимости сидеть у железнодорожного полотна и ждать подхода поезда, — вставил Поцелуев. — От станции поезд проходит почти через весь город. На этом отрезке пути и можно установить мину.

— Николай Михайлович прав, — поддержал я Поцелуева. — Хорошо бы заложить у фабрики валенок мину с электровзрывателем. Провод можно подвести к рубильнику в фабричной проходной, где постоянно находится сторож Михал.

На карте появился новый крестик.

Поскольку теперь мне не нужно было ежедневно спешить на фабрику, я имел возможность вплотную заняться разработкой плана покушения на гаулейтера, вместе с Федором Шкурко побывать непосредственно в тех местах, где предполагалось установить «сюрпризы» для имперского комиссара. Минирование железнодорожного полотна, тянувшегося через луг по низине и проходившего неподалеку от фабрики валенок, не представляло большой сложности. Нашли мы подходящее место и на шоссе, связывавшем город с аэродромом: решили заложить взрывчатку в проложенную под дорогой бетонированную трубу для водостока. Солидный заряд мог поднять на воздух не только машину, но и несколько метров шоссе.

Вскоре Федор Шкурко сообщил, что шоссе заминировано и возле трубы для водостока, сменяя друг друга, постоянно дежурят подрывники во главе с Артемом Зацаринным. Установили наши товарищи мину и на железнодорожном полотне. Сдвоенный провод-шнур был протянут от нее в проходную фабрики, где по-прежнему бессменным дежурным оставался Михал. Теперь бронепоезд, в одном из вагонов-коробок которого, по сведениям Шкурко, прежде несколько раз выезжал из города Эрих Кох, можно было взорвать в любой момент: достаточно соединить концы провода — и доставленная из партизанского отряда электромина сделает свое дело. Все зависело лишь от того, когда имперский комиссар вздумает выехать из города и какой вид транспорта изберет для своего очередного вояжа.

Тем временем другая группа подпольщиков, возглавляемая Михаилом Анохиным, готовила еще одну диверсионную операцию — поджог фабрики чурок.

Для вывода из строя этой, казалось бы, ничем не приметной фабрики у нас имелись веские причины. Мне и другим подпольщикам приходилось нередко видеть на улице Коцюбинского, где находилась фабрика, огромные вереницы газогенераторных машин, ожидавших очереди на получение горючего. Экономя бензин для фронта, гитлеровцы перевозили большую часть грузов в тылу на газогенераторных автомобилях. Фабрика чурок служила для них своего рода заправочной станцией. Аккуратно напиленные из определенных сортов дерева, связанные в небольшие пачки, чурки использовались не только на месте, в пределах Ровенской области, но и грузились в вагоны для отправки в другие временно оккупированные области Украины, а возможно, и в Германию. Насколько большое значение немцы придавали этой фабричонке, видно было хотя бы из того, что ее продукцией распоряжалось не интендантство, а военно-инженерное управление вермахта. Охраняли предприятие шестеро немецких солдат и унтер-офицер. Если говорить откровенно, охраняли плохо: часовой не всегда находился даже у фабричных ворот. Зато в караулке можно было постоянно слышать пьяный смех, песни, звуки губной гармоники, а то и женский визг: солдат частенько посещали кригсфрейлейн (молодые немецкие телефонистки из расположенного неподалеку узла связи).

Михаил Анохин и его четыре друга, вооруженные гранатами и пистолетами, прихватив канистру бензина, подобрались к фабрике ночью со стороны улицы Боженко. Время было позднее, не ожидавший никаких неприятностей часовой, прохаживаясь возле ворот, беспечно насвистывал веселую мелодию. Жора Татаринов справился с ним быстро и без шума.

Немцы охранники, находившиеся в караулке, оказались застигнутыми врасплох, не сразу даже сообразили, что стряслось. Поднятые в одном белье с постелей, они тупо смотрели на вооруженных подпольщиков. Увидев Татаринова, который все еще держал в руке эсэсовский кинжал, пронзительно завизжали две растрепанные кригсфрейлейн.

— Цыц, стервы! — гаркнул на них Анохин, и телефонистки смолкли, кутаясь в шинели.

Территория фабрики почти сплошь была завалена сухой древесиной. Десятки тонн чурок, уложенных в многометровые штабеля, заполняли весь двор. Анохин облил бензином сложенные в распилочном цехе доски, опилки, стены, а оставшееся горючее выплеснул на штабеля.

Фабрика вспыхнула как спичка. Огромное пламя, поднявшись вверх, осветило спящий город. Где-то в центре прогремели выстрелы патрулей, тревожно загудели сирены пожарных машин. Но к моменту прибытия пожарников все было охвачено пламенем, а еще через час на месте бывшей фабрики чернели лишь раздуваемые ветром, светившиеся огнем кучи пепла.

Подпольщики во главе с Михаилом Анохиным, прихватив с собой автоматы и винтовки охранников, благополучно выбрались за город и к рассвету прибыли на «маяк» к Иосифу Чибераку. Там они оставили захваченное оружие, а с наступлением темноты возвратились в Ровно.

Рассказывая мне и Поцелуеву об успешно проведенной операции, Анохин возбужденно размахивал руками, строил планы новых диверсий.

— Чурки — ерунда, — говорил он. — Достаточно оказалось одной спички — и от фабрики остались обгорелые головешки. Вот чугунно-литейный завод или «Металлист» — иное дело!..

— А ты разве и на «Металлисте» побывал? — улыбаясь, спросил Поцелуев. — Там я что-то не заметил пожара.

— Не был я ни на «Металлисте», ни на чугунно-литейном, — отрезал Анохин. — И смеяться нечего. Я о чем говорю? Надо все сжечь к чертовой матери, чтобы от немецких фабрик и мастерских в городе не осталось следа. Вот я о чем...

Было видно, что удача на фабрике чурок до предела взбудоражила Анохина: он готов был жечь, крушить все подряд. Пришлось разъяснить подпольщику, что уничтожение всех промышленных предприятий в городе — бессмыслица. Правда, пока и литейный завод, и «Металлист», и другие предприятия работают на немцев, на оккупантов. Но Красная Армия наступает. Уже недалеко время, когда она будет в Ровно. Зачем же крушить все подряд? Потом-то самим придется восстанавливать разрушенное! Наша задача иного плана. Во время бегства фашистов из Ровно надо постараться сохранить оставшиеся предприятия, не дать немцам уничтожить их. Задача эта не менее сложная и ответственная, чем диверсии, и к ее выполнению тоже необходимо тщательно готовиться.