Александр Ганулич - Взлет и падение «Советского писателя»

Симонов писал с литературными секретарями. Они работали с ним десятки лет и в совершенстве владели стенографией и машинописью. Самой известной и любимой была Нина Павловна Гордон. Потом она печатала надиктованный материал, и только после этого Константин Михайлович занимался правкой текста. По воспоминаниям дочери одной из его литературных секретарей: «Константин Михайлович диктовал медленно. Прежде чем произнести фразу, проговаривал ее шепотом, как бы проверяя на слух. В середине фразы задумывался, долго молча ходил по комнате, иногда жестикулировал. Мама боялась пошевелиться, чтобы не спугнуть его мысль».

Этот метод, разумеется, касался только прозаических текстов. Стихи он записывал в блокнот, стихи диктовать было невозможно. Для Симонова очень большое значение имели условия, в которых ему приходилось работать. Как-то он признался Боровику:

— Генрих, не могу писать, когда мама приезжает. Она носится колесом по двум этажам из одной комнаты в другую. Я начинаю отвлекаться, нервничать.

Работал он только утром, но помногу. После ужина с неизменным коньячком, часов в 7–8, выходил в аллеи на прогулки. Кроме поселка, очень любил гулять по лесу, ходить вечером на речку. Любовался природой, которая действительно очень щедро наградила берега вдоль соседней речки Десны.

Очень любил ходить в кинотеатр соседнего Дома отдыха, если там демонстрировали хорошие фильмы.

К своим шести Сталинским премиям Симонов добавил еще и Ленинскую в 1974 году за фильм «Живые и мертвые».

Велика была роль Симонова в возвращении читателю романа «Мастер и Маргарита» Михаила Булгакова, который с большими сокращениями, но все же был опубликован в журнале «Москва» в 1966 году. Благодаря Симонову советские читатели получили и роман Хемингуэя «По ком звонит колокол», повесть Вячеслава Кондратьева «Сашка», пьесы Артура Миллера и Юджина О’Нила. Он восстановил истину в отношении Лили Брик, которую решено было вычеркнуть из жизни Владимира Маяковского.

У Симонова были потрясающие архивы, очень обширные и содержащиеся в исключительном порядке. Говорят, что у Константина Михайловича не было ни одного письма, на которое он бы не ответил. Архивы в десятках томов хранятся в ЦГАЛИ (Российском государственном архиве литературы и искусства) и носят общее название «Все сделанное». Сотни людей начали писать свои военные мемуары после благосклонно оцененных им «проб пера». Он пытался решить множество проблем бывших фронтовиков на самом разном уровне: квартиры, больницы, не полученные награды.

Особое значение имеют надиктованные незадолго до смерти в феврале-апреле 1979 года «Глазами человека моего поколения. Размышления о И. В. Сталине». Хотя эти тексты не подвергались авторской правке, — Симонов просто не успел, — но они свидетельствуют о громадном пути, который он прошел в оценке значения Сталина для Советского Союза.

Константин Симонов умер 28 августа 1979 года. Два дня власти не знали, как поступить. Проще всего было бы, как обычно, выделить место на Новодевичьем кладбище, но существовало завещание Симонова: развеять его прах и кормить-поить писателей в его честь в ЦДЛ бесплатно.

Отношение к Симонову могло быть разным, но всем стало ясно, что ушел большой писатель!

Роман Лазаревич Кармен из тех людей, которые сами себя сделали. Он пассионарий, в котором талант помножен на бесстрашие. Такое сочетание заставляло его лезть в самое пекло на фронтах многочисленных войн и горячих точек, где ему довелось побывать. Хотя слово «довелось» совершенно неправильное по отношению к Кармену. До которых он «дорвался» — вот так, пожалуй, точнее.

Маленький Рима родился в Одессе в семье писателя и журналиста Лазаря Корнмана, который писал под псевдонимом Кармен. Еще до революции он принял сторону большевиков, за что заслужил и одобрение, и осуждение своих коллег. Друзья — Корней Чуковский, Владимир Жаботинский, Валентин Катаев и другие — его в этом поддерживают, величают «одесским Горьким», «защитником униженных и оскорбленных», а вот Иван Бунин простить ему коммунистические убеждения не может. Лазарь дарит сыну его первый фотоаппарата «Кодак», на котором Рима запечатлевает отца. Когда в город приходят деникинцы, Лазаря Осиповича арестовывает контрразведка. От последствий пребывания в белогвардейских застенках он не может оправиться до самой смерти, которая последовала в 1920 году. Его семья оказалась в крайне тяжелом положении, но друзья издали сборник его рассказов, отдали весь гонорар вдове, что и позволило семье перебраться в Москву. Здесь Рима учится на рабфаке и подрабатывает, помогая матери. Продает газеты, работает подручным в гараже, даже устраивается приемщиком в ломбарде. И снимает, снимает на свой «Кодак».

В 1923 году Михаил Кольцов возрождает популярный журнал «Огонек». В редакцию приходят способные журналисты и фотокорреспонденты. Мама Романа подрабатывает в редакции перепечаткой, она и приводит к Кольцову сына. Тот, стесняясь, показывает главному редактору свои снимки. Неожиданно для юноши руководители редакции разглядели в его дилетантских работах талант и без долгих разговоров выдали ему редакционное удостоверение. Вот отцовский «Кодак» и пригодился. Вскоре «Огонек» публикует его первый профессиональный снимок. Кармен учится у замечательных фотокорреспондентов К. Кузнецова, А. Шайхета, В. Савельева, которые считали главной целью фотографии наглядную агитацию и пропаганду.

Но он идет дальше, вырабатывает собственный стиль и художественное видение кадра. Его снимки не только становятся агитацией, но передают атмосферу, мысль, идею. При этом он признает, что «документальная съемка не может не быть пропагандистским искусством, не может быть вне тенденции».

Кармен постоянно ищет интересные темы и необычные ракурсы. Он забирается на крыши высотных домов и башни строительных кранов, снимает похороны Ленина, приезд в Москву Максима Горького, делает посмертные фотографии Сергея Есенина, фотопортреты Алексея Толстого и Михаила Пришвина. Уже тогда проявляется синтетический характер его творческого дара: он одинаково успешно справляется с фотопортретом и фоторепортажем, становится одним из родоначальников этого жанра.

В тот же период Роман Кармен начинает писать очерки и заметки, сопровождая их фотографиями. Потом это ему серьезно поможет в сочетании работы сценариста, режиссера и оператора. Он постигает технические стороны фотографического искусства, например, правильное освещение, ракурс, но больше внимания уделяет людям в кадре, их действиям. «Для меня очень важны ярко схваченные моменты жизни», — писал он. Уже тогда он умело сочетал репортажные кадры с постановочными, но сделанными столь мастерски, что отличить их было невозможно.