Энгус Уилсон - Мир Чарльза Диккенса

Горе.

Столь высокая оценка рабочей аудитории закономерно следует из постоянного стремления Диккенса защитить досуг и радости бедняков от моралистов, ханжей и снобов. Уже в «Очерках Боза» он писал: «Редкие дурачества рабочих-подростков, право, терпимее дендизма в бакенбардах». В этом замечании тоже есть что-то наставительное, как и во многих его поступках. Буяны были не во вкусе Диккенса. Но ощущение свободы и радости, подаренных беднякам, когда их на минуту отпускает давящий гнет труда и нужды, уберегает Диккенса от мелодраматического нагромождения ужасов и страданий, а самих бедняков — от участи безыменных статистов в проектах более рентабельного общества или даже будущей утопии, а то и от скромной роли персонажей нравоучительной притчи. Разумеется, он сознавал, какой помехой к улучшению условий жизни рабочих был искушающе дешевый алкоголь, мы найдем тому немало доказательств в его романах — кирпичники в «Холодном доме», вечно пьяная жена Стивена в «Тяжелых временах», пропойца-отец кукольной швеи в «Нашем общем друге», да что далеко ходить — его преданный слуга Джон стал поворовывать в редакции, а довела его до такой жизни пьяница-жена. Но когда Крукшенк затеял серию гравюр, изображающих, как после бутылки джина и рождественского гуся рабочее семейство вступает на путь гибели, Диккенс отказался признать в его персонажах живых людей, а не марионеток. Пьянство, утверждал он, следствие нищеты, а не причина ее.

Признание положительных ценностей в жизни бедняков — Плорнишей, Набблсов, Тудлей — тем более замечательно, что здесь нет и тени сентиментальности, нет, как это бывает иногда, скажем, у Оруэлла, мысли, что такая жизнь самая достойная, что в ней много тепла, что она подлинно богатая жизнь; ничего этого нет, потому что мириться с трущобами Диккенс не намерен. И вдвойне дорога позиция Диккенса оттого, что его представление о жизни трудовых слоев народа питали картины страданий, работные дома и школы для неимущих {105} 105 К стр. 230. …школы для неимущих — (их называли также «школами для нищих», «школами для оборванцев») — существовали за счет благотворительности и, конечно, были каплей в море для страны, где в 30-е гг. треть взрослых мужчин и две трети женщин были неграмотны. разорение и проституция, сумасшедшие дома, приюты для сирот и больницы для бедных, тюрьмы и мрачные притоны; другое дело, что жизнь бедняков повернулась к нему именно этой стороной — тут было множество причин: деятельность поборника реформ, интерес журналиста, просто человеческий интерес, интерес к необычному и, наконец, глубокое и искреннее сочувствие. Постепенно выделив четыре сопутствующих зла (уже в «Оливере Твисте») — бедность, невежество, трущобы и преступность, — Диккенс предлагает свои неотложные меры: первое — немедленная расчистка трущоб, строительство приличных жилищ для бедняков; второе — постепенно дать народу хоть какое-нибудь образование. Этим двум задачам следует подчинить все остальное — реформу тюрем, женские права, миссионерскую деятельность за рубежом. Без решения проблемы трущоб и народного образования Англии не смыть с себя позорного пятна; надежды упрочить гражданский порядок будут оставаться химерой; будет все шире распространяться зараза преступности и эпидемий, глумясь над домашним счастьем благополучных слоев и буржуазными свадебными колоколами, которыми так охотно кончал романы сам Диккенс; наконец, на фоне трущоб и неграмотности Нагорная проповедь так и останется набором маловразумительных слов для массы темного народа, вроде Джо, и только будет потакать лицемерию «богобоязненных» буржуа.

Что путь к социальным преобразованиям лежит в первую очередь через устранение трущоб и неграмотности, Диккенс осознал не сразу. В описании крольчатника, где ютятся Фейгин и прочий сброд, конечно, уже есть мысль, что лачуги нужно срыть и построить хорошие дома, но всерьез задумывается обо всем этом Диккенс лишь после знакомства с Томасом Саутвудом Смитом. Он узнал этого борца за реформы и врача еще в бытность того членом комиссии по трудоустройству молодежи, где-то в начале сороковых годов. Доклад комиссии о зверском обращении с малолетними на шахтах и фабриках ужаснул Диккенса {106} 106 К стр. 231. …ужаснул Диккенса — благодаря настойчивости Т.-С. Смита (1788–1861) детский труд на шахтах вскоре был запрещен. . Спустя несколько лет Саутвуд Смит откроет ему глаза на «ужасающе длинный рабочий день». Но, думая прежде всего о том, каково беднякам сейчас, в эту самую минуту, Диккенс и здесь откажется быть дальновидным: «Необходимость все изменить в корне я вижу ясно; вместе с тем у меня не поднялась бы рука сократить заработки какой-либо семьи, когда средства к существованию у нее так скудны и неопределенны». Уяснив для себя противоречивость такой позиции, Диккенс перейдет от мысли о благотворительности и даже отдельных реформах к более широкому взгляду на общественное неблагополучие. Однако специальный доклад Смита, посвященный антисанитарным условиям быта бедняков, окончательно убедит его в том, что начинать надо с жилищного строительства. В 1843 году он выдвигает эту задачу в разряд первостепенных. Разразившаяся в 1850 году эпидемия холеры сделала ее еще более настоятельной. В 1852 году он заинтересованно обсуждает с мисс Кутс один из самых решительных по тогдашнему времени проектов расчистки трущоб и строительства новых домов: предполагалось построить на Колумбиа-сквер дома с дешевыми квартирами. Но в 1854 году нагрянула еще более страшная эпидемия холеры, и, возмущенный бездействием правительства, Диккенс опубликовал в «Домашнем чтении» обращение «К рабочим людям», серьезно встревожившее многих его друзей — и в их числе мисс Кутс — своим едва ли не революционным тоном. Рабочие, наставлял он, обязаны сами вступиться за свои права. Время приспело, ибо средний класс, «заново пробужденный голосом совести — гораздо более убедительным, смеем сказать, нежели низменные доводы самозащиты и страха, — охотно их поддержит. Наша печать готова употребить все свое влияние, чтобы помочь им… Пусть рабочие люди столицы и всех наших больших городов приложат весь свой ум, всю свою энергию, используют свою многочисленность, свою способность к единению, свое терпение и упорство для достижения одной-единственной цели. Тогда к рождеству они увидят на Даунинг-стрит правительство, а рядом, в палате общин, представительство, не имеющее ни малейшего фамильного сходства с холодной бездарностью, которой покуда славится все это сонное царство».