Александр Черняк - Кремль 90-х. Фавориты и жертвы Бориса Ельцина

Вот и заключение Счетной палаты относительно приватизации «Норильского никеля», оказалось лишь сотрясением воздуха. Ревизоры критиковали власть не за то, что она не выполняла законы страны, они негодовали от того, что при оформлении передачи «Норильского никеля» из государственной собственности в частную власть не выполняла собственных предписаний — постановления правительства, распоряжения Госкомимущества, указы президента. А если они были изданы с нарушением духа и буквы Конституции и законов? Тогда как? Тогда все выявленные аудиторами погрешности и нарушения не стоят и выеденного яйца, а их заключения равноценны обычному акту внутриведомственной ревизии, который можно выбросить в мусорную корзину, не читая. Разве не так или почти так в 1997 году поступили? И на многие годы стратегическое предприятие оказалось в сомнительном владении. Более того, стало даже формально убыточным. И это при монопольном-то положении! Когда владелец сам себе устанавливает цены. Сам с собой рассчитывается! И в зависимости от конъюнктуры, в том числе политической, может представить себя то разоренным вконец, то преуспевающим (не чета бывшему владельцу — государству) предпринимателем.

Поэтому, хотят или не хотят люди, причастные к приватизации «Норильского никеля», возвращаться к ранее принятым решениям, само общество не может не сделать этого. Хотя бы для того, чтобы поставить все точки над «i» и не испытывать по отношению к тому, что происходило с собственностью в России, чувства стыда.

Конечно, если бы после приватизации был экономический рост, улучшилось бы благосостояние страны, то у людей не было бы оснований сомневаться в целесообразности изменения собственности. Но реформы обернулись экономическим крахом, и понятно, что ревизия предшествующей политики, какими бы авторитетами она ни прикрывалась, неизбежна. И потом, одно дело — приватизация многочисленных предприятий, занимающихся на свой страх и риск розничной торговлей, бытовым обслуживанием, изготовлением так называемых товаров «народного потребления» — швейных, мебельных или кожгалантерейных фабрик, автопредприятий, мелких или средних по мощности ремонтных заводов и т. д. И другое — когда объектом приватизации становятся такие гиганты, как «НН» или научно-исследовательские производства, занимающиеся уникальными, стратегическими, особо важными для России сферами деятельности, от которых зависит обеспечение национальной безопасности.

От разорения мелких и даже средних фирм могут пострадать сами работники таких производств, их собственники. На место таких неудачников, у которых всегда найдутся дублеры, всегда встанут новые производители того же самого, если даже не лучшего товара или услуги. Такова логика рыночных отношений. Совсем другое дело — флагманы индустрии, науки, земледелия. Здесь речь не идет об одной только коммерции, банальном извлечении прибыли, сугубо частном характере отношений, в котором общественные и государственные интересы присутствуют опосредованно.

ОАО «Горно-металлургическая компания «Норильский никель» производила в 2001 году не только более 85 процентов никеля. Предприятие давало в общем объеме производства страны 95 процентов кобальта, 90 процентов металлов платиновой группы, в том числе 100 процентов платины, 70 процентов меди, в которой содержится также золото и серебро. В мировой экономике «НН» занимает по никелю и платине 20 процентов, по палладию — 40 процентов мировой добычи. Надо ли обществу и государству отказываться от такого комплекса, несущего воистину «золотые яйца» и приносящего баснословные прибыли? Есть ли в этом хотя бы крупица здравого смысла? А быть может, его продажа, даже если она была проведена юридически безупречно, оказалась не благом для России и вместо приращения богатств она принесла убытки стране? С какой стати «Норильский никель», созданный в качестве государственного концерна в ноябре 1988 года, оказался уже через 5 лет среди приватизируемых объектов — в компании булочных, парикмахерских, гаражей и других контор по заготовке и переработке «рогов и копыт»? Только потому, что преобразовать его в акционерное общество потребовал трудовой коллектив. Ведь именно это соображение, а не какие-то иные обстоятельства, например, действующий тогда закон, послужило основанием для того, чтобы был издан указ президента РФ от 30 июня 1993 года «Об особенностях акционирования и приватизации РГК «Норильский никель».

При этом вряд ли имеет значение, пролился ли над трудовым коллективом если не никелевый или кобальтовый, то хотя бы золотой дождь? Нет, не пролился. Среди членов трудового коллектива было размещено только 25 процентов привилегированных акций и 15 процентов обыкновенных акций, из которых 5 процентов досталась «должностным лицам администрации». А кому была выгодна эта операция на самом деле? Кто был кровно заинтересован в том, чтобы Россия отказалась от прав на природные месторождения в Норильске? Вопрос вовсе не риторический, хотя с момента превращения РГК в АО прошло много лет.

В экономике, в отличие от биологии, необратимых процессов нет. То, что было приватизировано, может быть национализировано. То, что было украдено под видом приватизации, должно быть возвращено законному владельцу. При этом имущество может быть отобрано не только у вора, но и у добросовестного держателя, которому имущество, в свою очередь, досталось от него. Все дело в том, какие тенденции в развитии страны возобладают, как посмотрит на происходящее общество, национальная элита, власть, наконец!

Но вернемся к проверке, проведенной Счетной палатой в 97-м. Что было предпринято после того, как документы стали доступны общественному вниманию, были представлены высшим органам власти, оказались предметом анализа средств информации? Ни-че-го!

Молчало правительство, которому было направлено представление, молчал президент, которого подробно проинформировали. Даже Генпрокуратура, которой Счетная палата тогда же предложила предъявить соответствующие иски, вытекающие из заключения недействительных и ничтожных сделок, повела себя как египетский сфинкс. Она «проснулась» только после президентских выборов 2000-го года, когда Б. Ельцина сменил В. Путин.

При этом Счетная палата не ставит под сомнение приватизацию концерна, как таковую, не выясняет, в частности, насколько целесообразна она была для России с экономической точки зрения, не задается вопросом, кто именно обладал полномочиями распоряжаться общенациональным имуществом страны и в каких формах должно было происходить такое распоряжение? Ведь речь шла, подчеркнем еще раз, об уникальном предприятии государственного значения, обеспечивающего обороноспособность и экономическую самостоятельность России. Но все на властном Олимпе делают вид, что таких проблем и вопросов не существует.