Александр Черняк - Кремль 90-х. Фавориты и жертвы Бориса Ельцина

И я не вижу никакой проблемы в том, чтобы отстоять нашу позицию в суде и закрыть это дело навсегда…»

(Журнал «Коммерсант», июль, 2000 г.).

На одном из снимков, сделанных в Кремле, они втроем — самодовольный царь новой России Борис Ельцин и расплывшиеся в верноподданнических улыбках, переполненные радостными чувствами «новые русские» — Борис Березовский и Александр Смоленский. Особенно счастлив Смоленский. Его луноподобное, холеное лицо буквально озарено, и даже рыжие усы, будто червонное золото, излучают свет. На втором снимке тоже троица. Только сделана маленькая, понимаешь, р-рокировочка — место Березовского занял ухмыляющийся Чубайс. Смоленский и здесь — будто на седьмом небе!

Нет, фотографы не просили их позировать, да и надо быть недюжинными актерами, чтобы так сыграть! Наоборот, объектив выхватил и запечатлел на пленку лишь мгновение из повседневной жизни постсоветского хозяина Кремля и особ, приближенных к трону, — они вершили общее дело… Как же не радоваться тому же Смоленскому, который чуть ли не из тюремной зоны шагнул прямо в Кремль и водил компанию с самим Президентом России. Как-то он признался: «Я люблю Ельцина и поддерживаю его с того времени, когда он светил еще совсем маленьким огоньком».

…В кабинете Александра Павловича в «СБС-Агро» на самом месте, рядом с дорогими картинами (Смоленский коллекционирует живопись, считается, что у него самое большое в стране собрание картин, в котором три тысячи полотен, — жемчужин русского искусства), висел обыкновенный советский рубль. Одно время новые русские его обзывали деревянным, рыжим, но на рубль можно было кое-что купить: булку хлеба, кусок колбасы, можно было, наконец, пообедать в столовой.

Банкир уважал рубль, пояснял гостям, что это первый заработанный им самим капитал. Лукавил Смоленский, едва ли ему удалось сохранить свой первый заработок, ибо жизнь у него складывалась далеко не безоблачно, и вряд ли в ней было место для подобных сантиментов.

Александр Павлович одному из журналистов сообщил по секрету, что он сын генерального секретаря ЦК Компартии Австрии. В конце тридцатых годов, когда после аншлюса Австрия стала частью гитлеровской Германии, родители Смоленского бежали из Вены в СССР, опасаясь политических и этнических гонений. Почему родители будущего олигарха в дальнейшем оказались в Джамбуле, не любит распространяться. Правда, однажды Александр Павлович намекнул, что жизнь семьи была исковеркана еще до его рождения, когда «моих родных по существующей тогда практике сослали в места, не столь отдаленные». Не любит рассказывать и о годах учебы в институте, своих однокашниках, что дало повод его недоброжелателям злословить, что он просто купил диплом об окончании Джамбульского геолого-технологического института по специальности «экономика», тем более что тесть его преподавал в этом вузе.

Если получение Смоленским высшего образования прикрыто завесой, то рабочие и другие его «университеты» абсолютно прозрачны. В 1972–1974 годах Александр Павлович служил в Советской Армии. И не только маршировал строевым шагом на плацу, но и получил специальность типографского наборщика, которая, кстати, после демобилизации ему очень пригодилась — работал старшим мастером конторы печатных изданий ХОЗУ Минпромстроя СССР. С 1980 по 1981 год — товаровед фирмы «Весна». И хотя эти должности не ахти какие, но известно: не место красит человека, при желании везде можно проявить себя. Вот и у Александра Павловича раскрылся талант предпринимателя. Но власти не оценили «дарования» Смоленского, а до перестройки и прихода Ельцина с его реформами было еще далеко, деяние же, которые сейчас считаются удачливым бизнесом, тогда назывались просто воровством. В 1981 году Сокольнический народный суд приговорил будущего ельцинского друга к двум годам лишения свободы. Ему инкриминировалось хищение государственного имущества, частная коммерческая деятельность. По решению суда Смоленский был лишен права занимать в течение трех лет материально ответственные должности. Наказание отбывал на новостройках города Калинина, ныне Твери. Под суд же он угодил за подпольное издание на государственные средства и незаконную продажу церковной литературы.

Этот и другие удары не выбили его из седла. Даже из времени, проведенного в зоне, Александр Павлович извлек пользу. Во-первых, постиг азы строительного дела, что впоследствии ему пригодилось при накоплении первоначального капитала, а во-вторых, познакомился с нужными людьми, которые позже обеспечили ему «крышу». Заодно детально познал криминальный мир, его неписанные законы, что в рыночных отношениях оказалось особенно ценным.

Отбыв срок, Смоленский вернулся в первопрестольную, предложил свои услуги СМУ № 4 Первомайского ремстройуправления. Развернулся на всю катушку и вскоре стал заместителем начальника этой весьма скромной конторы. Так бы и прозябал в ремстрое, но грянула перестройка и он создал кооператив с символичным названием «Москва-3». Занимался вторичными ресурсами. В те времена строительные материалы в свободной продаже приобрести было не так-то просто. Смоленский за гроши нанял бомжей и заставил их подбирать, очищать от цемента кирпич, собирать доски, бревна, остающиеся при сносе ветхих построек. Из этих материалов кооператив делал и сбывал дачникам хозблоки, бани, сараи… Будто на золотую жилу напал — во всяком случае, кошелек толстел буквально на глазах. Но то кошелек… Смоленский же понимал, что на бэушных кирпичах и отмытых от грязи унитазах больших денег не заиметь, значит, и сейфа не будет. Он же мечтал о перспективном деле! Но разве без связей в верхах чего-нибудь добьешься?! Со временем стал своим человеком во многих властных столичных конторах, министерских кабинетах, тогдашнем Моссовете. Пути-дорожки свели его с Гавриилом Поповым, Сергеем Станкевичем… Они-то и помогли воплотить в жизнь идею — открыть свой банк.

Банк «Столичный» — первый частный банк в Москве, с уставным капиталом в миллион рублей, с восемью служащими — пустился в плавание по неспокойному финансовому морю в феврале 1989 года. Его руль взял в свои цепкие руки капитан — председатель правления, а потом и президент — Александр Смоленский.

Финансовыми же поводырями на первых порах были Николай Долганов и Павел Криньяновский — ответственные работники Центробанка. Когда Смоленский выплыл в «международные воды», его лоцманом стал бывший управляющий венским филиалом нидерландского банка «АВН АМРО» Роберт Кону.

Детище Александра Павловича с момента его организации поддерживало столичное руководство, а в марте 1994 года распоряжением мэра первопрестольной Юрия Лужкова «Столичный», правда, к этому времени Смоленский переименовал его в Столичный банк сбережений (СБС) как и «Мост-банк» был объявлен уполномоченным банком Москвы. Чуть позже первый заместитель премьера правительства Москвы Константин Буравлев признает тот факт, что в число уполномоченных вошли не просто банки, а сформирован мощный пул из банкиров, «являющихся нашими неформальными советниками». С другой стороны, «СБС» опекала и прикрывала солнцевская группировка. Не раз и не два журналисты видели Смоленского в окружении братвы — самых высоких ее авторитетов, и в особенности неоднократно судимого Булинова — Лени Макинтоша.