Андрей Колесников - Путин. Стерх всякой меры

А зря.

Президент России Владимир Путин встретился с уполномоченным по правам человека в России Владимиром Лукиным. Еще когда Владимир Лукин проходил через рамку металлоискателя на входе в резиденцию «Бочаров ручей», кто-то деловито спросил его: кого защищать будете, Владимир Петрович?

— Я буду выборочно защищать! — неожиданно ответил он.

Впрочем, уже в кабинете Владимира Путина, до того как тот вошел, Владимир Лукин сменил тактику защиты и на тот же вопрос: «Выборочно, значит, защищаете?» — сказал уже другое:

— Я на провокационные вопросы не отвечаю!

— А какие провокационные вопросы? — заинтересовался вошедший в это время в кабинет президент.

Но оба они эту тему развивать не стали, и быстро стало понятно почему: насчет журналистов оба в этот день хотели сказать что-то особенное.

Так, господин Путин заявил:

— В нашей стране мы опять столкнулись с отвратительным преступлением — убийством журналиста (телеведущего в Нальчике. — А. К.). Нарушено самое главное право человека — право на жизнь. Но, кроме того, еще и право на информацию. Это заставляет нас задуматься о качестве нашей работы.

В комнате, где было два десятка журналистов, не нашлось, конечно, человека, который мог бы поспорить с этим утверждением.

Владимир Лукин в ответ сказал:

— У меня есть встречный разговор, потому что я тоже хотел затронуть эту тему.

Видимо, Владимир Лукин с самого начала намерен был занять наступательную позицию, но Владимир Путин перебил ему темп, сразу сделав признательные показания о качестве работы государственной машины.

Между тем уполномоченный по правам человека понимал, что сейчас, в свете обострения общего интереса к институтам гражданского общества, ему следует вести себя более настойчиво, чем раньше, а то не поймут.

И он продолжал:

— Защищать журналистов непросто, потому что журналисты — люди не всегда приятные (как и защитники прав человека, впрочем. — А. К.). Но они делают живым и полнокровным любое гражданское общество, — триумфально закончил свою мысль Владимир Лукин.

— Защищать нужно всех, независимо от профессии, — добавил господин Путин.

Просто не всегда получается.

Корреспондент «Комсомольской правды» Александр Гамов поинтересовался тем, что президент думает о реакции интернет-сообщества на известие о том, что он собирается стерхом вести за собой журавлей.

— А чего говорить, — перебил его президент, — взяли бы и сами полетели.

Этот может.

Через некоторое время президент, как на других пресс-конференциях, взял раздачу вопросов на себя, и слово сразу получил и теперь внештатный корреспондент «Шести соток» Андрей Туманов («Я задавал вам вопросы на этих пресс-конференциях шесть раз, учитывая Дмитрия Анатольевича!..»), и люди, которые отчаянно стремились к этому последние три с половиной часа с мольбой «Интернету дайте!». Начались вопросы про Болотную площадь, «болотные дела».

Вопросы были такие: «Вы, например, знаете, что есть такой человек Владимир Акименков, который сейчас сидит в СИЗО уже несколько месяцев, и он теряет зрение стремительно, в то время как госпожа Васильева, которая работала в Минобороны и причинила значительно больший урон государству, чем Акименков, находится дома, в 13-комнатной квартире, и требует уборщицу? Считаете, нормальная эта ситуация?» «Не кажется ли вам странным, что у государства, и сильного государства, как Россия, которое поднялось с колен, усилиями СК и господина Бастрыкина из Следственного комитета главным его внешним врагом сейчас стала даже не маленькая Грузия, а мелкий и незначительный политик Гиви Таргамадзе, а главными внутренними врагами даже не Алексей Навальный, а мелкие оппозиционеры Развозжаев и Константин Лебедев, которых судят за, соответственно, заговор против России?»

Впрочем, эти вопросы не причинили неудобств господину Путину. Он обратил их против создателей вопросов, и каждое их слово было использовано против них.

Выяснилось, что «у Следственного комитета нет врагов персональных. Следственный комитет обязан следить за исполнением российского законодательства, а в случае его нарушения производить расследование и предлагать суду принять окончательное решение». «А что касается того грузинского политического деятеля (фамилия не называется из принципиальных соображений. — А. К.), то он совсем не враг Российской Федерации, он человек, который пытался, и может быть, до сих пор это делает, подстрекать граждан Российской Федерации к совершению противоправных действий, которые могли выражаться в совершении террористических актов, к незаконному захвату власти. Я думаю, что это очень убедительно было показано съемками, под которые они случайно, должен вам раскрыть государственную тайну, попали в контролируемом помещении».

— А обсуждение… совершения терактов, в том числе и взрывов на железной дороге! — посчитал нужным возвысить голос господин Путин. — Против этого Бастрыкин не должен проходить! Как же Бастрыкин может пройти мимо того, что обсуждается возможность взрыва поезда где-то в районе Иркутска? О чем вы говорите?! Вы же гражданин России, вы сами могли оказаться в этом поезде! Или дети ваши, или знакомые, или другие пользователи интернета! (Очередной болезненный удар ниже пояса по всему интернету. — А. К.) Разве можно так?.. Ну и недопустимо абсолютно рукоприкладство в отношении представителей органов власти. Почему кто-то считает, что у нас дозволено срывать погоны, либо бить по лицу, либо душить представителя власти?.. Завтра они (полицейские. — А. К.) скажут: «Идите сами на улицу и боритесь», допустим, с представителями крайних националистических движений. Вы одобряете их деятельность? Думаю, что, имея в виду ваш либеральный подход, вряд ли. Так они скажут: «Очки сними, и иди туда, и дерись с ними сам».

Я присмотрелся. Автор вопроса и в самом деле был в очках.

— Владимир Владимирович! — в два голоса запричитали целеустремленные грузинские журналистки, когда президент России проходил мимо.

В ответ он прицелился и вдруг щелкнул пальцем по желтому микрофону телекомпании «Имеди». Большего от него им было не дождаться. Но и этого оказалось так много, что соседка обладательницы желтого микрофона выронила свой, оранжевый, и он покатился под ноги охранникам.

Не это ли называется: одним выстрелом — двух зайцев?

Инспектируя олимпийские объекты в Сочи, президент Путин с подлинным энтузиазмом оглядел спортивную арену «Шайба». Это сооружение оказалось уже даже сданным в эксплуатацию. На экранах под потолком светилось табло, и, судя по информации на нем, счет в финальном матче олимпийского хоккейного турнира между сборными России и Канады был пока 0:0.