Андрей Колесников - Путин. Стерх всякой меры

— А кто победит? — прокричала Владимиру Путину американская корреспондентка, хотя, казалось бы, что ей до матча, в котором не принимает участие ее команда.

— Мы, — сказал господин Путин, который вряд ли мог ответить что-нибудь другое.

Через минуту информационные агентства уже передавали, что Владимир Путин считает: в финальном матче хоккейного олимпийского турнира встретятся сборные России и Канады, а победит сборная России.

Владимир Путин к слову, но исчерпывающе высказался о журналистах:

— Там работают люди эмоциональные, не очень информированные о том, что происходит…

Понять его было можно: в конце концов, неудивительно, что он за годы в политике устал от журналистов, по крайней мере не меньше, чем они от него.

— У вас задача вынести информацию на суд общественности, а там — принизить, замолчать, недоинформировать… — поставил диагноз журналистике больного постиндустриального западного общества Владимир Путин. Но все это, как говорят юристы, покушение с негодными средствами.

Для такого диагноза нужно тем не менее специальное образование. И Владимир Путин, видимо, уверен, что именно у него оно есть. И с этим даже нельзя поспорить: и правда есть. И даже не одно.

Господин Путин категорически согласился с тем, что закон о работе с жалобами граждан надо менять:

— Вообще, в целом, конечно, в интернете легко прятаться, хамить, обзываться и при этом заявлять свою какую-то крайнюю позицию. При этом еще неизвестно, кто это делает! Но если у человека есть какая-то позиция, есть какие-то претензии — пусть он скажет, назовет себя. Иначе это не претензия и не жалоба, это анонимка, и здесь только один проверяющий хорошо работал — Лаврентий Павлович Берия… С анонимками!

Владимир Путин подошел к журналистке из газеты города Ванино, которая до этого жаловалась ему, что служба безопасности президента отобрала у нее перед пресс-конференцией костыли, а ванинские правоохранительные органы отбирают у нее жизнь (через двадцать минут после ее выступления министр внутренних дел России Владимир Колокольцев прислал на пресс-конференцию телефонограмму с сообщением о том, что в Ванино уже выехала следственная группа, а господин Путин с удовольствием озвучил эту телефонограмму; свою службу безопасности, впрочем, защитил, сославшись на мировой опыт, — а то что же все она его защищает).

Поговорив с журналисткой пару минут, президент пошел к выходу, где его и настиг вопрос одного из журналистов: «А Ходорковского амнистируют?»

Владимир Путин некоторое время еще двигался к выходу, словно обдумывая этот вопрос, а потом повернулся и произнес:

— Что же касается Ходорковского… Э-э… Пропустите! (Это относилось к журналисту агентства LifeNews. — А. К.) Я уже об этом говорил… Михаил Борисович должен был в соответствии с законом написать соответствующую бумагу, ходатайство о помиловании. Он этого не делал, но совсем недавно он такую бумагу написал и обратился ко мне с просьбой о помиловании. Он уже провел в местах лишения свободы больше десяти лет — это серьезное наказание, он ссылается на обстоятельства гуманитарного характера, у него больная мать, и я считаю, что, имея в виду все эти обстоятельства, можно принять решение о его помиловании.

И Владимир Путин, ни на что больше не отвечая (вслед еще раздался вопрос, не написал ли вдруг чего-то такого же и Платон Лебедев), удалился.

Происшедшее не производило впечатления импровизации. Президент отвечал обстоятельно и уверенно, так, как будто готовился к этому вопросу если и не больше десяти лет, то уж не меньше десяти минут.

— Шпионаж, — делился опытом президент, — одна из древнейших профессий наряду с некоторыми другими.

В зале засмеялись, а зря, потому что Владимир Путин, кажется, имел в виду не только проституцию.

— Не будем их перечислять, — засмеялся и президент. — Их не так много, древнейших профессий.

Точно: и журналистику тоже.

Ксения Собчак с телеканала «Дождь» была возмущена поведением главы Чечни Рамзана Кадырова, пообещавшего ровнять с землей дома террористов и выселять за пределы республики их семьи.

— Зачем ты ей дал слово? — спросил Владимир Путин Дмитрия Пескова.

Пресс-секретарь президента знал зачем, да и президент тоже, но должен же был Владимир Путин так сказать. И в этом «ей» была вся история отношений Владимира Путина с Анатолием Собчаком и его семьей. Прозвучало то есть на самом деле почти по-родственному.

— Виноват, — откликнулся господин Песков.

Действительно, какой вопрос — такой ответ.

Один журналист, работающий в жанре расследования, рассказал, что давно уже привычными в его работе и в работе таких, как он, стали доносы, уголовные дела, давление…

— Журналист, — добавил он, — должен иметь не только свободу слова, но и свободу после сказанного слова.

Раздались аплодисменты, но господин Путин в них участия не принимал:

— То, что давление, — пожал он плечами, — так это везде происходит, в том числе и за рубежом. Это проблема общества вообще. Это выбор каждого человека — готов он к борьбе или нет.

Прозвучало как рецензия на фильм «Левиафан».

Владимир Путин рассказал, «что такое журналистика сегодня»:

— Она, по сути, мало отличается от того, какой была вчера. Это поиски правды, — пояснил президент России.

И что-то они затянулись.

— А вы знаете, что вы, все здесь сидящие, — Владимир Путин обвел пальцем десятка три журналистов, расположившихся на стульях дугой перед ним, — объекты разработки соответствующих спецслужб?!

Журналисты смеялись: большинство легкомысленно, а я, например, нервно.

— И я скажу почему! — с увлечением продолжил президент России. — Потому что вы — носители определенной информации! Вы можете что-то услышать, с кем-то поговорить… Вы свободно болтаете по телефону!..

Он выделил, причем как-то яростно, слово «болтаете»: наконец-то он нашел повод сказать нам об этом!

— И все несете в эфир, что считаете нужным! — на лице Владимира Путина была откровенная досада. — Или о чем думаете!..

«Ну зачем?! — казалось, из его груди просто стон рвется. — Какие же вы бедняги!.. Остановитесь!.. Но хоть кто-то должен вам об этом сказать?!!» — казалось, только что не молил он нас услышать его.

— И на каждого из вас могут завести дело! И так оно и есть!

Его дело предупредить.

— Мне бы не хотелось, чтобы журналисты и чиновничество шли друг на друга как стенка на стенку! — произнес Владимир Путин то, что в произнесении вообще-то не нуждалось.

— Но ведь не всегда идут навстречу! — взмолился журналист.