Александр Казанцев - Мёртвая зыбь

— Это русские эмигранты в Париже так Ельцина назвали, когда он там побывал. Забыли про Бориса Годунова. Он тоже реформами хотел заняться.

— Ошибка моя была не в упущенных ходах, а в том, что я вам поверил, Саша.

— Да, я недооценил его способностей к перевоплощению.

— И много заплатили за свою ошибку?

— Все, что накопил за шестьдесят лет литературного труда. Таксопарк новеньких жигулей по тем ценам, — вздохнул Званцев.

— Чехов покупал имения. Жюль Верн яхты. Обокрали не нас, а весь народ. И без революции.

— Не продуманной экспроприацией, а бездумной шоковой терапией с бесконтрольностью цен.

— Что же смотрит наш Парламент?

— Верховный Совет отстраняет Ельцина от власти. Посмотрим, что получается. Включаю телевизор.

Это была самая впечатляющая трансляция, какую они когда-либо видели.

Отчаянная американская журналистка забралась на крышу гостиницы “Украина” и снимала через реку Белый дом русского Парламента и все что творилось вокруг за забором из колючей проволоки, по приказу президента изолирующим его от мира.

Передача из Москвы транслировалась во всем мире, и очевидно, по недосмотру, и нашими телестанциями.

— Саша, Саша! Что это? Танки въезжают на Бородинский мост! — волновался Владим, и почти радостно продолжал: — Значит, они уходят от Белого дома. Убираются восвояси через Кутузовский проспект в свою Кубику.

— Непохоже, что уходят, — усомнился Званцев. — Останавливаются. И башни с орудиями разворачивают.

— Зачем, Саша? Зачем?

— Думаю, что не в ожидании букетов из роз.

— Может быть, парламентариев хотят попугать холостыми выстрелами?

— Сомневаюсь, что в танковом боекомплекте есть холостые заряды.

— Ну, вечно в вас говорит фантаст. Всякую невозможную всячину выдумываете!

На экране было видно, как башня танка дернулась. Орудие выстрелило… а из окна беломраморного дворца повалил черный дым.

Выстрелы продолжались. Все больше окон оказывались под грязными полосами, и скоро весь фасад недавнего дома-красавца превратился в безобразную закопченную стену с мертвыми проемами окон.

— Но что там внутри? Что внутри, Саша? — волновался Владим. — Как это могло случиться?

Расчетливо выпущенные снаряды попадали не в деловые кабинеты, которые могли еще понадобится, а в подсобные помещения и, разрываясь там, превращали в кровавое месиво буфетчиц и официанток с детьми, приведенными, чтобы подкормиться. По невероятной “случайности” среди депутатов и арестованных в тот день их руководителей, пострадавших не было. Не оказалось и вооруженных людей, которыми власти пугали народ, “предотвращая” гражданскую войну. А ночью грузовики вывозили полторы сотни трупов.

Званцев с горечью сказал:

— И случилось это под знаменем общечеловеческих ценностей. Помните, когда я об этом предупреждал?

— Да. “Жизнь на шахматы похожа, но жить не в шахматы играть”, как говорил Безыменский. Не дожило его поколение до таких шахматных комбинаций с жертвами, — и Владим вытер платком пот со лба. — А вы уверяли, что верите Ельцину.

— Он обманул и меня, и вас, и всех, кто его выбирал. Ездил в трамвае, сидел в очереди к районным врачам. Прикидывался борцом с привилегиями. Он недюжинный актер. И, уходя в неизбежную отставку, раньше срока, ему впору повторить слова римского императора Нерона: “Какой великий артист уходит!”

— Вы думаете, он уйдет раньше срока? Первого или второго?

— Это второстепенно. На второй срок с помощью государственного аппарата он может и пройти. Но все равно обречен: уйдет раньше срока непременно. Это закон Природы.

— Вы опасный пророк, Саша. Вроде Нострадамуса, которого преследовала инквизиция. Люди, знающие будущее, опасны для общества.

— Нострадамус? Я мечтаю написать о нем роман.

— Для этого вам, материалисту, надо взять пример с меня и поверить в Бога. Иначе не объяснить его пророческого дара. Надеюсь, Нострадамус не предсказал этой русской трагедии?

— Боюсь, что ему, с его сказочным даром провидца, не привиделось то, что показал нам телевизор.

— Но он показал это всему миру. Пушечную стрельбу по народным избранникам! Попрание Конституции, которой президент присягал перед патриархом всея Руси. Как мы будем выглядеть в глазах всего мира? — ужасался Платонов.

— Псевдодемократами. Иного слова не подберу. Даже кардиналы ни Ришелье, ни Мазарини на такое не решились бы… — вымолвил с горечью Званцев. — Но таковы сегодняшние реалии. Надолго ли?..

Званцев согласился написать предисловие к русскому переводу книги Эрика фон Дэникена “Воспоминание о будущем” о следах звездных пришельцев древности.

На дачу к писателю в Переделкино приехали энтузиасты создания Центра по изучению следов возможных гостей из Космоса: Александр Борисович Минервин, переводчик Дэникена, и Елена Ивановна Чулкова, зачинщица затеи создать “Дэникен-центр”.

— Вы знаете этого швейцарского любителя археологии Эрика фон Дэникена, арендатора одного из отелей в Давосе, мечтающего, подобно Шлиману, открыть космическую Трою, — говорила тихим голосом, заставлявшим прислушиваться к ней, Елена Ивановна, приятная интересная женщина, коммерческий директор Внешторгиздата, с неожиданным огоньком увлечения в глазах. — Он приезжал знакомиться с вашей коллекцией древних следов и написал книгу, ставшую на Западе бестселлером. Нам хотелось, чтобы вы стали почетным председателем его Центра.

Минервин, в прошлом педантичный референт президента Академии Наук СССР, поддержал Елену Ивановну.

— Но почему мы должны, — возразил Званцев, — создавать филиал зарубежного автора, а не изучать проблему палеокосмонавтики сами? У нас есть свои ученые, свои энтузиасты поиска и авторы существующих и возможных книг, которые вместе с Дэникенскими составили бы серию, скажем, “Великая тайна Вселенной”.

— Мы именно это ждали от вас услышать, — произнесла Елена Ивановна. — Это уже другой масштаб, другой замах и, конечно, иное название.

— Скажем “Космопоиск”, — предложил Званцев.

— Прекрасно, — одобрил Минервин. — Но это обязывает. Без поддержки сверху, привлечения известных имен: ученых, политических деятелей, космонавтов, не обойтись. Когда я готовил материал президенту Академии Наук…

— Надо бы провести в Москве, — мягко вставила, Елена Ивановна, зная слабость своего спутника по любому поводу вспоминать о президенте, — международный конгресс по палеокосмонавтике с участием зарубежных ученых и Дэникена, разумеется.