Петр Демидов - На службе у бога войны. В прицеле черный крест

Наш дивизион находился в напряжении до самого вечера. И как только поступил приказ занять позицию на втором рубеже обороны, был быстро собран офицерский состав. Капитан Мироненко поставил командирам батарей задачу на движение колонной в район Верхопенья.

Совершив марш в указанный район, дивизион занял исходные позиции, закопался в землю, произвел маскировку, командиры батарей подготовили исходные данные для стрельбы по секторам.

Вместе с Мироненко я побывал на наблюдательном пункте, чтобы проверить работу связистов и установку артиллерийских приборов. К нашему приходу все уже было готово. Чтобы в этом удостовериться, я обзвонил все батареи. Связь работала нормально, и командиры ждали приказа на открытие огня.

Ждать приказа пришлось до рассвета. Мы уже располагали некоторыми сведениями о том, что немцам удалось продвинуться вперед, их передовые части находились на второй полосе обороны 6-й гвардейской армии. Через час-другой они приблизятся к рубежам обороны, которые занимала 1-я танковая армия. Теперь на нее вся надежда.

Немецкие танки шли сплошной стеной. Они выползали из небольших рощиц и оврагов с остатками маскировки на броне — ветками деревьев и снопами соломы, на открытом поле перестраивались в роты и батальоны и шли в атаку. Своим видом, грозной броней, дальнобойными пушками с широкими надульниками на концах стволов «тигры» и «пантеры» пытались устрашить наших бойцов. Но шел уже третий год войны, и наш солдат был уже другой — воевать он научился. Танки открыли огонь, но не по конкретным целям, а опять же, чтобы произвести впечатление. Количество танков перед нами росло с каждой минутой.

Я никогда не видел такого огромного скопления бронированной техники на небольшом участке фронта. Казалось, ничто не может устоять перед этой стальной армадой. Тут, как говорится, ни в сказке сказать ни пером описать, но выдержать и пережить — еще труднее. Нервы у каждого бойца были напряжены до предела.

Немецкие танки шли с открытыми люками башен, из которых видны были головы офицеров, по рациям передававших команды. За танками по пшеничному полю двигалась пехота — автоматчики. Против нас наступала мотодивизия «Великая Германия». Гитлеровцы были уверены, что их численный перевес на этом участке фронта, обработанный авиацией и артиллерией, обеспечит им победу, и они, протаранив нашу оборону, дойдут до Курска.

Когда танки подошли уже совсем близко к нашим окопам, все вдруг загрохотало, завыло, затрещало, на противника обрушился шквал огня. В бой вступил и наш дивизион, рядом била противотанковая артиллерия, из засад вышли наши танки. Бой длился уже несколько часов, хотя была только середина дня, а создавалось впечатление, что наступили сумерки. Дым, копоть и пыль заслонили солнце. В небе завыли самолеты. Это наши истребители отгоняли стаи «хейнкелей» и «мессершмиттов», бомбивших наш передний край.

День 6 июля для многих казался неимоверно длинным, стрелки часов передвигались, словно хромоногие улитки. Никто не знал, сколько атак отбила наша бригада. По соседству также ожесточенно сражалась 3-я мехбригада полковника Бабаджаняна. В архиве я нашел такую запись: «Стойко дралась мотопехота полковника Бабаджаняна. Она смело пропускала через себя танки противника, но ни разу не пропустила пехоту, отсекая ее огнем стрелкового оружия. Танки противника частью поворачивали и успевали удрать, а большинство оставалось на месте, извергая пламя пожара и густой масляный дым. Вот когда пригодилась «обкатка» нашей пехоте, за чем так ревниво следил Катуков в ходе всей боевой подготовки». [23] ЦАМО РФ, ф. 299, оп. 3070, д. 214, л. 72.

Бой продолжался и во второй половине дня. На огромном расстоянии, насколько мог охватить глаз, творилось что-то невообразимое и странное: всплески выстрелов, бесконечные разрывы снарядов и мин, повсюду ревели моторы, лязгали гусеницы. Танки часто сходились на короткую дистанцию и в упор расстреливали друг друга, а то и просто шли на таран — в сторону летели башни, рвались гусеницы. Иногда наши танкисты, покинув горящую машину, продолжали рукопашный бой.

В этот день наша бригада отстояла свои позиции, хотя потеряла значительную часть своего личного состава и техники. Полковник Липатенков поздравил бойцов и командиров с боевым успехом, но просил не расслабляться. Утром, по его мнению, бой будет еще жарче.

Наступала ночь. С передовой еще доносились пулеметные очереди, но было ясно, что ночного боя не предвидится. Небо справа от нашего наблюдательного пункта было охвачено заревом — это догорала деревня Сырцово. При свете десятков ракет, гигантских осветительных бомб, подвешенных на парашютах, видно было, что фронт живет напряженной жизнью: на боевые позиции подтягиваются войска, подразделения пополняются людьми, из тыла ползут машины с горючим и боеприпасами, на поле боя работают похоронные команды, убирая трупы. Полным ходом идет подготовка к новому сражению.

На огневую позицию привезли обед и ужин. В положенное время было не до обеда. Батарейцы поели и тут же у орудий повалились спать. Как пройдет эта тревожная ночь?

На наблюдательном пункте мы с Мироненко обсудили итоги прошедшего дня. Дрались наши батарейцы отчаянно. Сколько танков удалось подбить в этой суматошной обстановке, учесть было сложно, для нас было более важно то, что враг не прошел на наши позиции. Мы сделали все, что могли. Об этом замечательно сказал поэт:

Не помню, как прошла ночь. Не успел сомкнуть глаза, как занялся рассвет. Наступал новый жаркий день как в прямом, так и в переносном смысле этого слова, потому что противник с раннего утра возобновил атаки. Вражеская авиация снова бомбила наши позиции.

Батарейцы не успели закончить свой завтрак, как на дальнем гребне высоты замелькали силуэты немецких боевых машин. Впереди шли тяжелые танки, их было много, очень много. От рокота моторов и орудийных выстрелов содрогалась земля. Расстояние между идущими в бой танками и позицией нашего дивизиона сокращалось с каждой минутой. Батарейцы ждут команды «Огонь!». Их лица напряжены до предела. Мироненко подал команду, и все три батареи разом выплеснули смертельный металл. Несколько минут мы выбивали вражеские танки, затем в бой вступили «тридцатьчетверки» нашего 14-го полка, из засад вышли батальоны 1-й гвардейской танковой бригады, расстреливая с коротких дистанций вражеские машины. На поле боя уже дымилось несколько «тигров» и «пантер», но и наши танки попадали под удар немецких самоходных орудий.

К полудню немцы усилили натиск. Напряжение боя нарастало с каждой минутой. С противным визгом над нашими головами проносились снаряды и, упав в метрах в ста-стапятидесяти, поднимали к небу фонтаны земли.