Василий Малкин - Карпатские орлы

Орден Славы II степени А. А. Гришину вручил командующий 4-м Украинским фронтом генерал И. Е. Петров. Было это в августе 1944 года, когда дивизия прибыла в Карпаты.

Гришин — бессменный парторг роты, не раз шел в атаках вперед со словами: «Коммунисты, вперед!» В Карпатах у него прибавилось наград — две медали «За отвагу» и орден Красной Звезды. А в самом конце войны за мужество, проявленное в боях за Моравска Остраву, гвардии старший сержант А. А. Гришин удостоен ордена Славы I степени.

После увольнения Гришина в запас его автомат ППШ № 5000 был вручен отличнику учебы гвардии ефрейтору 4-й роты Г. В. Васильчуку. Имя Гришина навечно осталось в строю.

Федор Филиппович Бородкин участвовал в Великой Отечественной войне с 25 июня 1941 года. В Михайловне Сталинградской области он оставил жену Марию Григорьевну с детьми.

Разведчиком стал в ноябре 1943 года. До этого воевал в качестве минометчика, стрелка. В нашем полку Бородкина назначают командиром разведотделения. С января 1944 года 327-й полк ведет напряженные бои на Керченском полуострове. Здесь Бородкин отличился и 15 февраля 1944 года был награжден орденом Славы III степени. В наградном листе рассказывалось о том, что 22 января в районе Керчи Федор Бородкин с группой разведчиков прошел в тыл немцев, обороняющих высоту Безымянную, и разведал наилучшие подходы к высоте, а также добыл другие ценные сведения. С началом атаки Бородкин был проводником у наступающих стрелковых подразделений, провел их до рубежа атаки, а затем участвовал в штурме и одним из первых ворвался на высоту, уничтожив в этом бою семь вражеских солдат.

Немало Федор Филиппович выполнил боевых заданий, каждый раз проявляя себя смелым, инициативным и разумным разведчиком. Вот что писал о Бородкине командир разведроты Симаков: «При разгроме гитлеровцев на севастопольском плацдарме Бородкин со своим отделением прорвался в глубину вражеских позиций и в момент наступления полка активно действовал в тылу у немцев, вызвал у них панику и облегчил полку решение боевой задачи. При этом отделение Бородкина уничтожило до взвода вражеских солдат. Командование высоко оценило дерзкие действия гвардии старшего сержанта помкомвзвода Ф. Ф. Бородкина: он был награжден орденом Славы II степени».

В той же характеристике Симаков сообщал: «В 1944 году полк вел тяжелые, кровопролитные бои в Карпатах. Однажды создалось такое положение, когда некоторые подразделения полка были отрезаны противником от наших основных сил. Бородкин был отправлен на разведку и поиск путей, по которым можно было бы пройти на помощь окруженным. Эта задача разведчиками под командованием Бородкина успешно выполнена». Был захвачен в плен немецкий фельдфебель. За смелые действия Федор Филиппович Бородкин был награжден орденом Славы I степени, став первым в 128-й дивизии полным кавалером ордена Славы. Генерал Колдубов вручил этот орден, горячо поздравив славного гвардейца-разведчика. Бородкин сказал тогда командиру дивизии, что, видимо, все получилось так потому, что командующий фронтом генерал И. Е. Петров еще в августе 1944 года предсказал ему и его другу Гришину, что они будут полными кавалерами ордена Славы. «Вот и отлично, — ответил ему Колдубов. — Мы с вами не верим ни в господа бога, ни в дьявола, и генерал Петров — тоже. Но раз он предсказывал, — значит, верил в вас. И я рад, что командующий не ошибся. Вы оказались отличным разведчиком, настоящим патриотом Советской Родины. Мы гордимся вами».

На всю жизнь Ф. Ф. Бородкин запомнил слова генерала — в них была справедливая оценка нелегкого труда полкового разведчика. Они сфотографировались — генерал Колдубов и старший сержант Бородкин. Уже после войны Федор Филиппович прислал мне эту фотографию. Наша дивизионная многотиражка «Ворошиловец» под крупной шапкой «Полный кавалер ордена Славы Ф. Ф. Бородкин» посвятила его подвигам целую страницу.

Не успел Федор Бородкин возвратиться из Москвы в родной полк и рассказать ребятам о московских впечатлениях, как его вызвали к командиру дивизии, а через полчаса машина уже мчала его в Прагу. На сей раз наш разведчик оказался участником Парада Победы в Праге. Церемониальным маршем прошел он по улицам и площадям чехословацкой столицы.

Вместе с родным полком возвратился Бородкин на Родину. Вскоре он уволился в запас. Его автомат ППШ № 456 был торжественно вручен отличнику боевой и политической подготовки молодому красноармейцу 2-й роты Б. П. Дробинке.

Более четверти века Ф. Ф. Бородкин в запасе. Я переписываюсь с ним. Последние годы он работает старшим мастером на Михайловском заводе пусковых двигателей (Волгоградская область). Работает по-ударному, пользуется авторитетом. У него большая семья — два сына, четыре дочери, девять внуков, есть и правнуки. «Живем мы с Марией Григорьевной хорошо, в радости, дети нас не забывают, внуки и правнуки часто бывают у нас», — писал мне в одном из своих писем Федор Филиппович Бородкин.

…И вот наступил долгожданный день, когда 128-я гвардейская дивизия получила приказ начать марш на Родину. Наш полк вышел 5 июня. Надлежало в пешем строю, с обозами проделать около 1000 километров.

По дорогам с запада на восток тянулось множество колонн. Красная Армия возвращалась на родную землю. В колонне полка шли роты, двигались артиллерия на конной тяге, обозы.

Маршрут проходил примерно по тем же районам, но которым полк шел с боями на запад. Было о чем вспомнить, поговорить. Мы отдавали почести однополчанам, захороненным на чешской, словацкой и польской землях.

Повсеместно в населенных пунктах нас встречали и провожали местные жители — старики, молодежь, дети, женщины, мужчины. «Наздар!», «Нех жие!», «Да здравствует Красная Армия!» — слышалось со всех сторон. Нашим воинам подносили цветы. Возникали задушевные беседы.

В городе Лослау, где были захоронены участники боев у Гожице и фольварка Червин, состоялся митинг личного состава. Второй митинг мы провели на кладбище нашего полка на высоте с отметкой 752. Вдоль обелисков, расположенных на склоне высоты, в линию ротных колонн вытянулся полк, застывший в скорбном молчании. Приспущено полковое Знамя. Я волновался — нахлынули воспоминания о кровопролитнейших боях, которые наши батальоны вели здесь с 21 сентября по 3 октября 1944 года. С горы видны населенные пункты Каленов, Боров, Габуре. На юге вздымает вершины к небу горный хребет Камяна, у подножия которого погибли Ненахов, Ковшов, разорван вражескими самоходками лейтенант Павлюк, истекал кровью батальон Брагина, пал смертью храбрых командир полка Моргуновский… Вдали, на востоке, синели горы, покрытые лесами, за ними где-то, не так уж и далеко, родная советская земля.

Не таясь, я вытер глаза платком. Волнение передалось и другим. Каждый думал свое, и вместе с тем у всех была общая дума: у каждого из нас здесь, за рубежом, в сырой земле оставались друзья, товарищи, для всех нас они — однополчане, соратники по войне. Гвардейцы полка произносили слова клятвы на верность Родине, ленинской партии, народу, на вечную память о погибших советских воинах. Раздался залп — полк отсалютовал своим героям, не дожившим до Дня Победы. Мы уходили, надеясь на то, что чехи и словаки позаботятся о своих освободителях, о тех, кого мы оставляем в их земле, оставляем навсегда.