Кевин Морер - Ликвидатор. Откровения оператора боевого дрона

Стоя в оперативном центре, я размышлял о том, что посвятил слишком много времени слежке за террористом, чтобы теперь, когда настал момент его ликвидации, оказаться не у дел. Остальные экипажи рядом со мной, вероятно, думали о том же. Уверен, что, когда за год до этого я взял на мушку Координатора, другие пилоты тоже собрались в оперативном центре и наблюдали за моими действиями. Важные операции всегда привлекают массу зрителей.

Немногие летательные аппараты транслировали в прямом эфире видео своего полета на весь мир, подобно «Хищнику». «Хищное порно» проникло в каждый кабинет, в котором имелся доступ к нашим передачам. В каком-то смысле за нами следил весь мир.

Впрочем, я испытывал противоречивые чувства по поводу ликвидации аз-Заркави.

С одной стороны, он был символическим лидером движения. Его уничтожение послужило бы сигналом «Аль-Каиде» и ее сторонникам по всему миру о том, что победить им не удастся. С другой стороны, война уже давно закончилась, если аз-Заркави был лучшим из лучших в рядах «Аль-Каиды». Мы наблюдали за ним достаточно долго, и я пришел к выводу, что он не более чем пустышка. Есть запись, на которой видно, что он не умеет обращаться с «АК-47» и не способен разобраться с похищенным пулеметом «SAW». Это видео всегда вызывало у нас смех. Автомат Калашникова сконструирован таким образом, что с ним в состоянии справиться даже идиот или ребенок. Как после этого можно охарактеризовать террориста?

Когда напряженность в Анбаре спала, поиски аз-Заркави стали нашей приоритетной задачей. В Суннитском треугольнике бои все еще продолжались, но их интенсивность снизилась до такой степени, что морская пехота уже могла вернуть «Хищников» армии. Пока коалиционные силы были сосредоточены на Анбаре, аз-Заркави вел активную террористическую деятельность.

Годом ранее аз-Заркави объявил войну иракским шиитам. Для атак на войска коалиции и шиитские отряды самообороны он использовал террористов-смертников. Кроме того, он создал ряд тренировочных лагерей террористов на территории нескольких городов. Местные власти не решались его арестовать из-за угрозы насилия. Созданные им ячейки действовали открыто, занимаясь изготовлением автомобильных бомб и установкой самодельных взрывных устройств.

Единственное, чего боялся аз-Заркави, так это «белых дьяволов». Одно лишь упоминание о бесшумных убийцах сеяло страх в рядах террористов. Они приостанавливали свои операции, когда узнавали, что мы присутствуем в районе.

После того как аз-Заркави выдавили из Эль-Фаллуджи, он обосновался в окрестностях Бакубы и руководил восстановлением организации, которую мы разгромили во время штурма Фаллуджи. Когда мы начали охоту, разведка указала нам только район и сообщила, что террорист прячется где-то там. Это была единственная информация, которую предоставили им их осведомители. Поэтому мы отправили туда беспилотники — в каком-то смысле наудачу, надеясь нащупать след его деятельности. Поиски превратились в медленный, методичный процесс, подобный охоте на Осаму бен Ладена в Афганистане.

Всерьез работой по поимке аз-Заркави Оперативная группа занялась в феврале 2006 года, когда военные дознаватели начали составлять картину того, что представляла собой организация аз-Заркави. Они начали с малого — с допросов плененных боевиков, которых содержали на специальном объекте. Тюрьма Абу-Грейб предназначалась для рядовых мятежников. Если пленного помещали «на объект», значит, он знал что-то такое, что интересовало сотрудников Оперативной группы. Дознаватели славились умением выжимать из пленных информацию до последней капли.

Свое первое назначение в ВВС я получил на должность военного дознавателя. Строго говоря, я был одним из последних дознавателей военно-воздушных сил, прежде чем в 1995 году центральное военное командование передало эти функции армии. Я оказывал содействие нашим силам при проведении операций в Сомали, Руанде и на Гаити. Более того, в конце 1994 года за свою работу на Гаити я даже получил награду «Лучший специалист по агентурно-оперативной разведке», учрежденную ЦРУ. Информаторы, с которыми работала моя группа, помогли раскрыть план покушения на бывшего президента США Джимми Картера. С тех пор я по достоинству оценивал вклад дознавателей в успех военных операций и дал себе слово использовать разведывательную информацию, чтобы выследить аз-Заркави и иракских лидеров «Аль-Каиды».

Когда разведка получила сведения о том, что боевики «Аль-Каиды» активизировались в районе Эль-Азарии, мы полетели к этой деревне и стали обследовать район, пытаясь найти какие-либо признаки подозрительной деятельности. Это было как раз в мою смену, когда я выполнял полет по заданию 3-й эскадрильи специальных операций. Передо мной на дисплее тянулась дорога, которую предположительно использовали для контрабанды оружия. Она пролегала к северо-востоку от Багдада через Бакубу и уходила к иранской границе. Было поздно, и легковых автомобилей или грузовиков на дороге не было.

Мы подозревали, что Иран снабжает «Аль-Каиду» и мятежников в Ираке оружием и взрывчаткой. Собственно, иранцам не было никакого дела до иракцев; они стремились навредить Соединенным Штатам. Я повидал слишком много иранских вертолетов, которые поднимались с баз в глубине иранской территории и сбрасывали повстанцам некие грузы в болотистой местности на востоке Ирака, чтобы меня можно было убедить в обратном.

Однажды я даже пытался сбить один такой транспорт, однако генерал-лейтенант, который руководил военными действиями в воздухе, запретил мне атаковать.

Когда мы вышли к окраинам Эль-Азарии, оператор средств обнаружения начал сканировать дорогу. Меня перебрасывали между эскадрильями так часто, что я понятия не имел, кто сидит рядом со мной. В большинстве полетов мое общение с напарником ограничивалось лишь коротким бессодержательным разговором, из которого удавалось узнать только его имя. Теперь я был всего лишь «гостем» и уже тосковал по временам, когда был «в обойме», поэтому с радостью садился за пульт управления, даже если задание предполагало многочасовое нудное наблюдение за целью.

Телефон внутренней связи, соединенный с Центром тактических операций, молчал. 3-я эскадрилья специальных операций теперь имела прямую связь с Оперативной группой, подобно тому, как 17-я была подключена к ООЦ, в подчинении которого находилась. Мы могли общаться непосредственно с сотрудниками отдела сбора информации, ПАНами и командирами.

Осматривая дорогу и деревню, мы не видели ничего такого, что привлекло бы наше внимание. Никаких признаков самодельных взрывных устройств, по улицам никто не ходил. Охота только началась, и Оперативная группа раскинула широкую сеть, выискивая зацепку, с помощью которой мы могли бы выйти на самый верх террористической организации.