Кевин Морер - Ликвидатор. Откровения оператора боевого дрона

Жаба даже не взглянул на монитор.

— Какой корабль?

Я посмотрел на экран, но корабль исчез. От того места, где он был, концентрическими кругами расходились лишь несколько волн. Не было видно даже обломков. Я понятия не имел, что произошло с дау. Только что судно было в центре экрана, но когда я взглянул на него в следующий раз, то увидел лишь чистый океан. Я не стал задавать лишних вопросов.

— Я хотел предложить нанести воздушный удар, — сказал я, — но вижу, ты меня уже опередил.

— Угу… — буркнул он.

— Мы чем-нибудь можем помочь? — Я имел в виду 60-ю эскадрилью.

Жаба поднял на меня глаза.

— Мы как раз отправили запрос о помощи по нашим каналам, — сказал он. — Можете дать нам обзор «Квеста»?

— Потребуется много летательных аппаратов, — ответил я после некоторого раздумья.

Я знал примерное местоположение яхты, основываясь на картах, которые демонстрировались по информационным телеканалам. Если представленные в новостных репортажах данные точны хотя бы в пределах сотни километров, мои самолеты не смогут обеспечить постоянное наблюдение за целью в силу ограничений по дальности полета.

— Мне понадобится…

— …большее количество самолетов, чем то, которым вы можете управлять, — закончил Жаба мою мысль. — Я уже все просчитал. Даже мобилизовав все свои ресурсы, вы все равно будете иметь временной зазор в наблюдении. А дополнительные БВП просить мы не можем, потому что у нас не достаточно СНУ, чтобы их пилотировать.

Я взглянул на листок с расчетами, который он мне протянул. Его математические выкладки в целом были верны. Правда, одну переменную он не учел.

— Поддерживать такой режим работы больше суток не получится, — сказал я. — Время перелета слишком большое.

Он кивнул.

— Да, мы в курсе. Просто не смогли ни до чего другого додуматься.

— Чем нас дополнят?

— Вероятно, «P-3».

«P-3» — это морской патрульный самолет, предназначенный для выслеживания подлодок. Самолет оснащен четырьмя двигателями и длинным выступом в хвостовой части, напоминающим жало пчелы. В нем находится устройство, предназначенное для регистрации возмущений в магнитном поле Земли, вызываемых работой подводных лодок. «P-3» обладает хорошим радиусом действия, но я сомневался, что он сможет находиться на позиции достаточное количество времени, учитывая существенную удаленность пункта базирования этих самолетов от района захвата яхты. Мы легко могли распоряжаться нашими экипажами, потому что они не покидали пределов базы. Чтобы операция шла бесперебойно, экипажам «P-3» пришлось бы ежедневно менять график работы смен. Фактически им пришлось бы нести 20-часовое дежурство, идти в блок для отдыха экипажей, а на следующий день снова подниматься в воздух, но уже на четыре часа раньше, чем в предыдущий. Человеческий организм просто не выдержал бы такой нагрузки. Только не в авиации.

Некоторое время я размышлял над ситуацией, и тут меня осенило.

— Есть одна штука, которую мы проделывали раньше.

— Какая?

— Слышал когда-нибудь про схему полетов «с пятки на носок»?

Жаба наморщил лоб:

— Нет.

Я выхватил у него блокнот и начал рисовать схему.

— Смотри. Я работаю со своим обычным составом самолетов. На таком расстоянии до заданного района вы получите от каждого беспилотника пару часов наблюдения.

Для каждого летательного аппарата я нарисовал линию, заштриховав на ней участок, указывающий время нахождения беспилотника на позиции с некоторым запасом, который требовался для подмены одного БПЛА другим.

— Полет по такой схеме позволит выгадать для «P-3» примерно шесть часов. Согласен?

— Ну, допустим, — ответил Жаба.

— Отлично, — сказал я. — Добавьте еще один БВП.

— У нас нет лишней кабины.

— Она вам и не понадобится, — сказал я. — Отправляйте «птичек» на базу по обрыву связи.

«Обрыв связи» означал, что никто не будет контролировать летательный аппарат, пока он будет самостоятельно лететь через международное воздушное пространство, на автопилоте возвращаясь на базу в Джибути. В нашей практике был лишь один случай, когда беспилотники летали автономно без контроля над ними с нашей стороны.

— Мы проделывали такое в 17-й эскадрилье, когда разрабатывали цели на северо-востоке Афганистана, — пояснил я. — Мы не могли обеспечить непрерывное наблюдение за ними из Кандагара. Поэтому мы разработали программу, которая следила за беспилотником, летящим в автономном режиме, и выдавала информацию о нем руководителю полетов. В случае чего экипаж подхватил бы самолет и исправил бы нештатную ситуацию.

— Звучит рискованно.

— Так и есть, но такое уже делалось в прошлом, — сказал я. — Сам посуди, тебе придется сделать либо то, что я предлагаю, либо просить для подкрепления еще один патрульный самолет. Не можем же мы рисковать экипажами «P-3».

— Ты можешь это сделать? — спросил Жаба.

Я уже думал об этом. Реальный ответ был «нет», но Оперативная группа такого ответа не принимала.

— Да, но с оговорками, — сказал я. — У нас почти истощился запас запчастей. Я могу обеспечить вам пару дней, но затем мы станем, причем полностью. Вообще никаких полетов до новой поставки расходников.

Некоторое время Жаба сохранял молчание, переваривая мои слова.

— Придется согласовать это с 3-й, — ответил он. — Мы никогда не делали ничего подобного.

Возвращаясь пешком обратно в эскадрилью, до которой было километра полтора, я размышлял над тем, правильно ли поступил. В прошлом техника «с пятки на носок» сработала. Но она несет в себе и огромный риск для летательного аппарата. Нет никаких гарантий, что в случае неисправности летательного аппарата экипаж сможет установить с ним связь, чтобы уберечь от крушения. При угрозе столкновения с другим бортом в воздухе отреагировать и увести БПЛА в сторону тоже будет некому. Никому бы не хотелось нести ответственность за возможное крушение пассажирского самолета. Единственным нашим оправданием в этой ситуации было то, что «Хищник» летал гораздо ниже большинства авиалайнеров. На своей высоте он мало с кем мог столкнуться.

По пути меня перехватил Крушитель.

— Ты чего это еще на ногах?

— Да вот, жду телефонного звонка, — ответил я.

Я был уверен, что из 3-й эскадрильи вскоре позвонят, чтобы начать приводить план в исполнение. Иначе и быть не могло. Добравшись до своего офиса, я проверил неотвеченные звонки на своем телефоне защищенной линии связи. Оказалось, один вызов я уже пропустил. Звонили из Центрального командования ВВС США, которое курировало операции всех летательных аппаратов военно-воздушных сил на Ближнем Востоке. Я вздохнул и набрал номер. Я надеялся, что это был обычный рабочий звонок по поводу какого-нибудь согласования. Они вечно звонили сразу после того, как я уходил со смены.