Виктор Корчной - Шахматы без пощады

Закончился изнурительный поединок. К концу матча с каждым днем Кампоманес вел себя все более враждебно, а после его окончания совсем распоясался. У нас были билеты филиппинской авиакомпании. Нам сообщили, что места в Европу будут только через 10 дней. Помочь отправить нас поскорее Кампоманес отказался. Зато он прислал нам письмо с сообщением, что с завтрашнего дня мы сами должны платить за отель. Принимая во внимание, что Кин назавтра улетел прямым самолетом в Европу, приходишь к мысли, что идея удержать нас подольше в условиях, далеких от гостеприимства, принадлежала не авиакомпании, а лично горе-организатору матча — чтобы не позволить нам вовремя прибыть в Буэнос-Айрес на Олимпиаду и заседания ФИДЕ. Обменять билеты на полет другой авиакомпанией тоже не удавалось.

Исключительно враждебно вела себя теперь стража. У нас ведь была полицейская охрана в течение всего матча. Большую часть времени солдаты проводили в безделье у нас на вилле. Украли у меня воки- токи, в то время весьма редкое техническое оборудование. Украли библию на русском языке… Что давало основания предполагать сотрудничество наших телохранителей с КГБ. Эти же люди провожали нас в аэропорт в Манилу. На их лицах была написана готовность расстрелять нас в любой момент. Ждали только приказа. Странные мысли бродили у меня в мозгу — как будто мы были взяты на прицел. 12 лет спустя это подтвердил Михаил Таль.

В безвыходной, казалось бы, ситуации нас выручило маленькое чудо. Меня пригласили на сеанс в Гонконг. Удалось поэтому в тот же день долететь до континента. А там уже было легче. С помощью работников «Swissair», доплатив по тысяче долларов за душу, мы с Петрой добрались до Цюриха. А Стин, тоже с доплатой отправился через Лос-Анджелес в Буэнос-Айрес. На бюро ФИДЕ в Граце в феврале 1979 года обсуждалась жалоба Стина, что Кампоманес недовыполнил свои финансовые обязательства. А против него выступал Кин, который утверждал, что Кампоманес блестяще провел соревнование и к нему не может быть претензий…

В последние дни нашего пребывания в Багио нам позвонил швейцарский шахматный деятель Ив Краусхар и сказал: «Швейцарский юрист из кантона Гларус, любитель шахмат, предложил свои услуги — вести бесплатно ваши дела в Гааге и, может быть, другие дела тоже». Я согласился — купил товар не глядя. Наверно, лучше было бы выбрать адвоката самому: прошло несколько лет, Советский Союз еще не распался, а швейцарец-социалист Бродбек подружился с коммунистом Анатолием Карповым…

По прибытии из Гонконга в Цюрих в отеле рядом с аэропортом Швейцарской шахматной федерацией была устроена моя пресс-конференция с участием того адвоката. Мое имя он удачно, успешно использовал. Вскоре, не без помощи Петры Лееверик, у него появились выгодные клиенты — фигуристы: чемпионка мира Дениз Бильман, прославленные Протопопов и Белоусова. При его содействии были заключены миллионные контракты с фирмой «Holiday on Ice». А о своем намерении работать для меня бесплатно этот адвокат скоро позабыл. Не покупайте кота в мешке, господа!

На заседаниях ФИДЕ в Буэнос-Айресе Кампоманес и Лим уговорили большинство делегатов, что в Багио все было в порядке. Но поскольку раздавались голоса «пересмотреть, проверить», то по предложению опытного конгрессмена Ю. Авербаха обсуждение этого вопроса было перенесено на бюро ФИДЕ. Заседание бюро в Граце в феврале было просто безобразным. Казалось бы, мое обращение в суд в Гааге бросает тень на ФИДЕ, обязывает эту организацию серьезнее проверить, что случилось в Багио. Вместо этого, заслушав отчет Кампоманеса, а потом выслушав заявление его холуя Кина, бюро «единодушно» приняло резолюцию (при ее принятии отсутствовали Олафссон и Юнгвирт), что матч великолепно проведен Кампоманесом, что прекрасно поработало жюри, а «преднамеренные действия и оплошности», допущенные мной, «не соответствуют спортивной этике шахмат и общепринятым правилам поведения, а также наносят вред достоинству, престижу ФИДЕ». Опять, в который раз, как в речах коммуниста Батуринского, перепутаны местами причины и следствия. Я запросил материалы этого заседания — узнать поконкретнее, чем я провинился. Мисс Баккер сообщила мне, что эти материалы строго секретны. Именно так, утверждает история, начинали свою деятельность все диктаторы. Действительно, не протоколировать же, что будущий президент ФИДЕ вместо делового обсуждения того, что происходило в Багио, бросился на моего адвоката с бутылкой. Где-то с этого момента, как только Кампоманес стал большим человеком в ФИДЕ, в этой организации появились черты сектантства, она стала всячески прятать свои дела от общественности. Оказав неоценимые услуги советским, Карпову, Кампоманес в уплату приобрел мощную поддержку советской федерации в ФИДЕ. С ее помощью он вскоре взгромоздился в кресло президента этой организации, и даже на три срока. Бедные шахматы!

В свое время ФИДЕ руководили обеспеченные, финансово независимые люди — голландец Рюэб, швед Рогард, голландец Эйве, исландец Олафссон. Кампоманес тоже был не из бедных, но он назначил себе, впервые в истории ФИДЕ, ежегодное жалование в 150 тысяч швейцарских франков. Но и этого ему было мало. В конце 2003-го года суд в Маниле установил, что во время проводившейся в Маниле Всемирной шахматной Олимпиады-1992 Кампоманес прикарманил из отпущенных правительством страны на проведение соревнования денег сумму, равную 180 тысячам евро, и присудил Кампоманеса к тюремному заключению на 1 год и 10 месяцев. Отсидев три президентских срока, попив 14 лет кровушки у шахматного мира, он уступил выгодный пост российскому кандидату — Илюмжинову. Кампоманеса оставили «почетным президентом ФИДЕ» и даже после приговора филиппинского суда забыли снять с него почетное звание…

В 1979 году я написал книгу о матче в Багио. Я не спешил ее издавать. Я послал письмо Карпову. О том, что книга о Багио готова, что она ни в коем случае не прибавит ему популярности. Но если мою семью отпустят, то я не буду ее издавать. Одновременно я отправил письмо в Кремль тогдашнему руководителю страны Л. Брежневу. Я сообщил, что написал антисоветскую книгу, что собираюсь издать ее не менее, чем на 9 языках, общим тиражом полмиллиона экземпляров. Но если семью отпустят, я обещаю ее не издавать. Я вырвал из рукописи несколько ярких страниц — товар лицом — и послал письмо «с уведомлением о вручении». Частичный успех я имел — «человек с ружьем» подписал принятие письма в Кремле. Но ответа на эти письма я не получил…

Издательство ОПИ в Лондоне издало мою книгу на русском, я сам издал ее на немецком, правда, небольшим тиражом. А потом я позаботился получить хороший перевод книги на английский язык. Тогда я предложил ее английским издателям, но, на удивление, прочитав манускрипт, мне ответили отказом — ее не приняли на английский книжный рынок! Я подумал: неужели Кин и Леви настолько сильны!? А может быть, здесь были замешаны более крупные силы? В российской «Литературной газете» в 1992 году я прочел занимательную статью «Роберт Максвелл — фаворит КГБ?» Роберт Максвелл был более-менее хозяином британской прессы. Кто знает — не исключено, что и он приложил свою руку, чтобы мой труд никогда не появился на лондонских прилавках… Книгу эту, использовав перевод на английский, я издал в Швеции, Исландии, Франции, Аргентине…