Роман Неумоев - Повстанческая армия имени Чака Берри

Вот в такую «атмосферу» попал ничего еще не понимавший после армейских дизелей Артурка Струков. И тут его израненную душу принялся лечить водочкой и задушевными дринч-сессиями сам Юрий Игорьевич Шаповалов. Не раз и не два совершали Шапа с Артурычем гонки на рысях в разные концы Тюмени за алкогольным лекарством. Не раз подвергался я сам нападению двух этих субъектов, пришедших в то волшебное состояние, когда им Надо, и когда им Попробуй не Дай! Показательной является история о том, как Шапа с Артурычем пропили мой новый овчинный полушубок. Нет, вы не подумайте, что мне этот полушубок до сих пор жалко. Просто история была забавная и как-то сохранилась в памяти с тех времен. А дело было так.

Артур Струков был родом из Набережных Челнов. Это, я вам доложу, от Тюмени не ближний свет. И вот наступили в Тюмени холода, стало примораживать, выпал снег. Холодно стало Артурычу. А ехать в Набережные Челны за теплыми вещами как-то не с руки. Вот и говорит он Ромычу, то бишь, мне:

— Ромуальд, а Ромуальд! Ты меня мал, мал, пускай, да? Теплый шуба, мне давай, да?

Ну мне бы, как положено, ответить, мол:

— Ты все лето пел да пел… Иди теперь, гад такой, пляши постепенно.

А я чего-то разнюнился, расчувствовался и возьми и дай Артурычу полушубок, типа, на несколько дней, погонять.

А случилось так, что у Артурыча с Шапой, это самое, закончилось. Ну нету ни грамулички. А им Надо! А на дворе ночь-полночь, и где его взять, большой вопрос. И тут Шапа говорит Артурычу:

— А айда к цыганам!

А известное дело, что у цыган, у них завсегда всего навалом — и бабы, и бляди, и это самое, то что всем Надо, всенепременно имеется. А вот такой, вот, цыгане народ, запасливый. Вот, скажем если надо чего-нибудь такого, чего нигде не должно быть, хоть порнуху, хоть наркоту, то где это брать? У цыган, а то где ж? Сообразили это Шапа с Артурычем и айда к цыганам. Деньги, то, вроде у них были кое-какие, но так, по мелочи. А как приехали они к цыганам, то одна молодая, хитрая цыганка им и говорит:

— Ай, родимые! А что вам, соколики, одна-две жалкие бутылочки? На вас вон какие зипуны, заморские, атласные. (Имела она в виду шапину югославскую дубленочку). Но Шапа мозги еще не все пропил. Вспомнил, про своего родителя и его пятизарядное ружье. Пристрелит за дубленочку, не ровен час. Видит, цыганка, не выходит, с югославской дубленочкой. А на Артурыче, аккурат, мой новенький овчинный полушубочек. Не дубленочка, конечно, но по тем временам, рубчиков 250 все же, как-нибудь, да стоит. Подумали Шапа с Артурычем, подумали. И решили, что у Ромыча, что дал этот полушубок погонять, пятизарядного ружья нету, да и вообще, Ромыч, он так себе, на одну ногу хроменький. Авось большого греха не будет. Да и потом, должен же он своих друзей понять, коли момент такой, что им Надо!

И, эх! Махнули они рукой, и обменяли ромычевский полушубок на ящик азербайджанского коньяку. Клопомором он у нас назывался. Ну, так что ж, с того? Зато, цельный ящик! А что делать? Надо! Вот такие, вот дела.

Ну, в общем, что тут много говорить, началось в общежитии моторного завода, под оптимистичным и энергичным руководством Димы Попова то же самое, что и в других, уже описанных мною местах. Вино, рок-н-ролл, и бабы… А чего же вам еще надобно, спрашивается?

А почему это, Летов с Янкой оказались тогда в Симферополе, спрашивается? Ответ на этот вопрос можно, в принципе, найти в истории группы «Гражданская Оборона». Или вот берем статью из журнала «Rolling Stones», вышедшую к 40-летию самого Игоря Федоровича и к 20-летию его группы. Вот что там написано:

«Вдохновляясь панк-роком и гаражной психоделической музыкой конца 60-х — начала 70-х, Летов и Рябинов сочинили и записали в 1984–1985 годах на бытовой советской аппаратуре пару альбомов и еще массу материала. Веселье сие никак не могло быть не замечено компетентными органами в лице КГБ, МВД, а также товарищами психиатрами и работниками военкомата. Кузьма, несмотря на далеко не железное здоровье, был обут в сапоги и отправился на два года охранять знаменитый космодром Байконур. Летов уехал из Омска и благодаря этому избежал службы в армии и психушки. В 1987 году он осуществил скандальную вылазку на новосибирском рок-фестивале, где с товарищами из Омска дал концерт под названием „Адольф Гитлер“. Там он перезнакомился со всеми более-менее значимыми фигурами сибирского рок-подполья, и примерно тогда же состоялось его знакомство с Янкой Дягилевой, ставшей на ближайшие года его „женой и соратницей по оружию“. Янка помогла ему бежать из Сибири. В каждом крупном городе они оставляли копии своих альбомов и записей, тут же расходившихся огромными тиражами. Вскоре поступили сообщения, что можно возвращаться, не рискуя попасть в тюрьму или дурдом» (журнал «Роллинг Стоунз», октябрь, 2004 года, Алексей Коблов, Борис Акимов).

Так вот оно, оказывается, как! Вот почему Летов с Янкой оказались летом 1987 года в солнечном Симферополе. В отличие от нас, они вовсе не стремились туда попасть из-за любви к Кинчеву и Шевчуку. Они просто были тогда «в бегах». А раз так, то почему не совместить приятное с полезным. Еще, оказывается, что я и прочие ребята из ИПВ не относятся ко «всем более или менее значимым фигурам сибирского рок-подполья». Ну, да, кто мы такие? Жалкие тюменщики! Во всяком случае, мы не знакомились с Летовым и Янкой на новосибирском рок-фестивале. Нас там, попросту, не было. Мы познакомились именно тогда, в Симферополе. Опять же должен сознаться в своей наивности и недогадливости, ибо никак не предполагал тогда, что Янка была женой Егора Летова. Но, видимо, теперь другие нравы и соответствующие этим нравам определения, и любая связь между мужчиной и женщиной теперь должна именоваться браком. Для интересующихся объясню заодно, как это и почему Янка Дягилева «помогла Летову бежать из Омска». Как ни странно, но Янка на тот момент была более свободным и незакомплексованным человеком, чем Егор. До встречи с ней, он не мог себе даже представить, что можно вот так, запросто взять и поехать по стране, оставляя в каждом городе копии своих альбомов. «Огромные тиражи» оставим на совести борзописцев из журнала «Роллинг Стоунз». Для фигур рок-подполья в то время «тиражи», вообще, какие бы то ни было, имели тот же смысл, что для запорожских казаков «ваучеры» или кредитные карточки. Под «тиражированием» в то время подразумевался процесс перезаписывания фонограмм подпольных рок-исполнителей друг у друга, с магнитофона на магнитофон. Это фактически то же самое, что в былинные времена «из уст в уста». Насколько «огромен» был этот процесс, авторам статьи, видимо, известно доподлинно. Ну ладно, ладно, я понимаю. Для людей пишущих статьи в подобные журналы, красиво не соврать — истории не рассказать.