Владимир Буньков - Дневник научного работника

Когда я первый раз позвонил Гене, я по голосу мгновенно узнал его новый характер (конечно, не в голосе дело, а в манере разговаривать). Его внешность подтвердила это чувство. Мы долго сидели вчетвером и вспоминали нашу юность, но первое впечатление только укреплялось.

Я раньше часто слышал, что человека можно изучить с одного взгляда, но как-то не верилось в это. А теперь верю. Есть специалисты, которые могут определять болезнь человека по фотографии. Когда в ЦАГИ начальником был Мясищев, он принимал на работу по фотографии. И я верю, что фотография заменяет длинную характеристику.

Войтоловский в юности был весельчак и заводила. Он выделывал такие фокусы над некоторыми противными учителями, что это было на грани хулиганства. Например, однажды в экзаменационной комиссии оказалась посторонняя ужасно вредная учительница. Гена уговорил меня нарисовать её портрет. «Не бойся, я всё беру на себя», - сказал он. Я нарисовал, и этот портрет они повесили на доске. Портрет получился очень похожий и злой. Потом на следующий день завуч вызывал всех по одиночке, и допрашивал, кто у нас хорошо рисует. Я был наивно хитрый и перечислил несколько ребят. Сейчас я понимаю, что тот завуч был в тысячу раз мудрее нас, хотя бы потому, что он был втрое старше нас. Мы боялись наказания, а он, как я сейчас понимаю, был даже доволен, что ребята проучили вредину. Уж если она такая вредина, то и в учительской от неё не сладко.

Теперь Войтоловский стал спокойным и осторожным. Раньше он был просто Генкой, а теперь он Генрих Константинович. Он дал мне визитную карточку, тогда Лена попросила, чтобы и ей дал. Он дал.

Я стал показывать им мою коллекцию стерео-диапозитивов. Для этого у меня имеются 4 прибора. Но в коллекции полторы тысячи снимков и было достаточно посмотреть хоть немного, чтобы понять, что это за хобби. Не та обстановка. Немножко джазовой музыки – нет, никакая музыка сейчас не нужна. И фильм я им зря завёл. Посмотрели полчаса, прервавшись на обед, а после обеда забыли о нём и опять ушли в воспоминания. Они сообща вспомнили такие подробности, что я был в стрессе. Оказывается, я рисовал для Войтоловского печать на экзаменационном документе, а фотография там была Хламидина. Было и такое, чего не могло быть: я зашивал порванные на заборе штаны моему маленькому брату, а бабушка Лены помогала мне в этом.

Лена – единственная, кто постарел, но она осталась такая же живая и разговорчивая, как и в детстве. Лена принесла с собой 2 кг яблок в компенсацию моих расходов на случай обеда. Я так и не понял, серьёзно она это сделала, или это был намёк на мою жадность в детстве. Так мы просидели до 18 час, и они заторопились домой. Ехать далеко: Лене в Химки, Хламиде в Калининград, Гене – метро «Сокол».

Гена всё беспокоился, что они отняли день у моей жены, но я его успокоил, что она потеряла уже 20 лет на воспитание детей, и один день ничего не стоит.

Сегодня я понял, что юбилейные встречи не надо делать банкетами, а лучше встречаться дома маленькими компаниями. Что толку собраться на один вечер коллективом в 40 человек! Может случиться, что с кем-то даже не успеешь поговорить. А некоторых и не узнаешь.

На утро я им позвонил, заверив, что рад буду видеть их с детьми.

8 февраля 1989 года, среда.

Вторую неделю я занимаюсь договорной работой по расчёту ИЛ-114. Уже исписано числовым материалом много бланков, а конца пока не видно. Составляю исходные данные для КС1. Самое трудное место еще впереди: это расчет аэродинамических сил по программе Набиуллина, и двигателя по программе Мосунова (СП342 и СП333). Обе эти программы я не помню наизусть в отличие от моих (СП320 – СП332), и придётся изучать их по отчётам. Конечно, можно было попросить составить недостающие исходные данные самих авторов, но не хочется отвлекать их от более важных дел. Все трое моих орлов: Наб., Мос. и Рыб., - заняты созданием новой системы КС2. Лабтам находится в другом здании и им приходится ещё и ловить незанятые терминалы. Интересно, что самым частым конкурентом при этом оказывается Лия Гавриловна, так что они стараются опередить её и попасть туда в 8 час. Ей уже 8-й десяток, но она не собирается на пенсию.

После обеда пришёл Коля Белянин с МЗ Сухого. В 1970-х мы с ним общались каждую неделю и даже чаще. Это для него в 1974г была сделана программа КС (которая была до КС1). Теперь он забегает поговорить о расчётах два раза в год. Вот и сегодня ему понадобилась программа расчёта крыла с расчалками. Но эта методика уже давно готова: СП335, 1986г. Он просит дать ему отчёт, а я в ответ прошу заплатить. Платить за один такой отчёт? А как же! Недавно с меня умудрились запросить 1000 руб за программу по моему же методу.

И грустно и смешно! В договоре с МЗ им. Сухого о нашем секторе никто и не вспомнил! Что же, мы и по-прежнему будем отдавать всем заводам наши алгоритмы и программы даром? Хозрасчёт!

Я бы, конечно, отдавал даром, но наш начальник Соболев запретил: «Можете продолжать работать, но результаты прячьте в стол, пока не подпишут договор об оплате». Белянин весь съёжился, да я ещё нечаянно его обидел, уверяя, что ему не надо вникать в методику расчёта, потому что он теперь не расчётчик, а руководитель. «Как не расчётчик!» – взорвался он. Я ответил, что поскольку он теперь не считает, а руководит («как наш Галкин», - чуть было, не добавил я)…Николай Васильевич так обиделся, что даже жаловался на меня Поповскому.

9 февраля 1989 года, четверг.

В 10 00состоялся НТС ЦАГИ по прочности в выставочном зале, – обсуждали планы на 1989 год. Такие традиционные ежегодные заседания мелькают в моей памяти, как в калейдоскопе. И Кутьинов, и Фомин, и другие уложились в регламент 20 мин. Никто не учёл новые условия хозрасчёта, никто не сказал, что в конце года придётся уволить 20% ИТР, как будто хозрасчёт нас не касается.

Потом задавали вопросы. Шахатунья из Киева попросила Кутьинова рассказать всё про 1989г. Баранов от МЗ Микояна просил Фомина объяснить, откуда берутся деньги на финансирование электродинамического стенда - ведь МЗ отказался платить за это! Ответ: госзаказ от МАП – ведь там заинтересованы в повышении научного уровня!

Что касается меня, то на меня этот НТС подействовал творчески, а именно: я неожиданно решил шахматную 4-ходовку, которую не мог решить с ноября. Надо будет заверить Фомина, что в этой задаче опечатки нет, – пусть решает в доме отдыха, куда он собирается с 15/II.

10 февраля 1989 года, пятница.

В полном разгаре подготовка исходных данных для расчёта ИЛ-114. Весь день ушёл на подготовку расчёта двигателя. Пока разбирался в отчёте Мосунова (инв.№2980, 1989г, СП333), пока составлял числовой материал и аккуратно вписывал в бланки, наступил вечер. Едва успел получить зарплату и уплатить партвзносы (это в основном здании), как уже пора идти домой. В прежние годы я так увлекался расчётами, что часто брал материал с собой домой. Например, когда я отлаживал систему КС1, то умудрился за два выходных дня составить и вписать в бланки полностью весь числовой материал для расчёта двухфюзеляжного самолёта по свободной схеме. Это было в январе 1985г. Там было 60 перфокарт. Здесь уже 50 п/к есть, будет ещё 20.