Мариам Ибрагимова - Имам Шамиль

Вернувшись в Дарго, Шамиль распустил многотысячное войско по домам. При нем остался вновь созданный отряд муртазагетов. С ним он двинулся на Харачи, где ранее был оставлен наиб Джавад-хан. Здесь должен был состояться суд над десятью чеченцами, которые отказывались подчиняться наибу. Шамиль отменил суд. Он поговорил с непокорными, и те дали обещание выполнять приказы наиба.

Вернувшись в Дарго, имам занялся строительством нового дома для себя, сподвижников, бежавших с ним из Ахульго, а также некоторых учреждений своего маленького государства. В те дни к имаму неожиданно явились аварцы из Тиндаля и Багуляла. Мулла, возглавлявший делегацию этих обществ, сказал имаму:

— Мы пришли от имени нашего народа, чтобы выразить признание твоей власти и покорность.

Шамиль, опечаленный воспоминаниями прошлого, с грустью ответил:

— Вы пришли тогда, когда я не нуждаюсь в этом. В тяжелые дни испытаний ваши люди не откликнулись на мой зов. Они не оказали помощи, когда я больше всего нуждался в ней. Верность дружбы познается в беде. Мне почему-то кажется, что ваш народ спешит признать власть мою не из любви ко мне, а из страха перед растущей силой моей. Теперь, когда я стал на ноги, зачем мне ваш костыль? Я без того знаю, что многие из врагов, тех, кто готов был продать гяурам мою голову за ломаный грош, признают меня тотчас, как явлюсь с силой, и вновь отвернутся, если я попаду в беду и буду зависим от их милости. Не обижайся, мулла, на слова правды, как я не в обиде на свой народ за те измены и огорчения, которыми отплатили они за мою преданность и любовь. Скажи им, что я еще приду, приду непременно, но только не для того, чтобы свести с ними счеты, а чтобы помочь заблудившимся стать на путь истинный.

Наместничество и царские чиновники были обеспокоены массовым переселением чеченцев с равнины в горы. В своих донесениях в главный штаб отдельного Кавказского корпуса в Тифлис командующий силами северной линии писал: «Теперь вся Чечня, вместе с кочкалыковскими и мичиковскими обществами, признала власть имама Шамиля».

На борьбу с непокорной Чечней была снаряжена экспедиция под командованием генерал-лейтенанта Голофеева.

Чтобы отрезать некоторые пути сообщения противника через чеченские аулы, имам с небольшим отрядом пришел в Чуамиклы. Выступил перед жителями селения:

— Мусульмане, с именем аллаха, миром и добром пришли мы сюда. Никто из моих воинов не обидит ни одного человека и не коснется вашего имущества, если вы последуете примеру тех, кто пришел сюда со мной. Если не желаете следовать по нашему пути, помогите нам сегодня прогнать тех, кто проходит мимо вас, неся вам угнетение.

После имама с призывом присоединиться к мусульманскому войску выступили несколько узденей Чуамиклы. Народ согласился поддержать Шамиля.

В ожидании появления противника имам поселился в доме родственника хозяина, у которого он жил первое время в Гарашките. Его стали посещать старейшие, знатные и простой народ. Одни приходили за советом, другие с жалобами, третьи — с просьбой рассудить.

В один из дней к имаму пришли представители целого тухума во главе с муллой. Мулла сказал:

— Эти люди неоднократно обращались ко мне с жалобой на соседа Губаша и требованием предать его суду. Кроме них приходили и другие люди нашего селения и соседних аулов. Некоторые грозили учинить над ним самосуд.

— Чем вреден этот Губаш? — спросил имам.

Тогда старейший рода сказал:

— Он вор, убийца и разбойник. Недавно мы нашли в балке своего кунака из Хими. Он лежал в кустах, с лицом, обращенным к собственной спине. Умерщвленных таким образом людей в нашем округе находили не раз. Для того чтобы убить человека, своротив голову, как петуху, вокруг собственной шеи, без ножа и пистолета, надо обладать большой силой. Такой силой в нашем крае обладает только один — Губаш.

Когда старейший тухума закончил речь, вновь заговорил мулла:

— Имам, этот человек занимается не только разбоем, но является и негласным ставленником гяуров в нашей стороне. Когда эти нечестивые проходят мимо нас, они обязательно посещают дом Губаша, спаивают его дурманящими напитками, не учитывая его тупоумие, дают курить кальян, задаривают деньгами и другими подношениями. Потому никто из наших не желает с ним связываться.

Шамиль ответил:

— Приходится удивляться, что люди целого родового союза и большого селения не могут справиться с одним злодеем, который приносит столько вреда.

— С ним нельзя справиться, это не человек, а худший из дивов. Он может пинком ноги вышибить любые ворота.

— Приведите его ко мне, — сказал имам.

— Это невозможно, — ответил мулла, — ибо физически с ним никто не справится.

— А кто же у вас справляется с необъезженными жеребцами? — спросил Шамиль.

— С десятью дикими буйволами легче справиться, чем с одним Губашем, — сказал старейший тухума.

— Хорошо, тогда его возьмут мои молодцы. Укажите дом, где живет Губаш, — распорядился имам.

Тут же, призвав к себе десять дюжих муртазагетов, Шамиль сказал:

— Возьмите с собой аркан и веревки. Одни, зайдя со двора, разговорами отвлеките внимание великана. Другие с крыши или с забора подступите сзади и накиньте петлю на шею. Пока не заарканите, близко не подходите, ибо, если он на самом деле подобен диву, может кого-нибудь из вас убить.

Затем, обратившись к мулле, Шамиль велел позвать кадия Чуамиклы, почетных стариков и ученых, которые будут решать на суде судьбу Губаша.

Дом Губаша был расположен на окраине аула. Жил он один. Когда муртазагеты вошли во двор, они увидели гиганта, который сидел на ступеньках, бессмысленно глядя перед собой. Посмотрев на вошедших, Губаш лениво поднялся. Это был человек четырехаршинного роста, необъятной ширины плеч. Огромная голова его с тяжелой, выступающей вперед нижней челюстью покоилась на бычьей шее. Низкий покатый лоб, небольшие глубоко сидящие злые глаза, подвижные крылья приплюснутого носа и оскаленные зубы придавали свирепый вид гиганту.

Увидев человекоподобное чудовище, муртазагеты опешили. Но, к счастью, те, что наступали сзади, ловким взмахом успели накинуть и затянуть петлю на шее великана. От этого неожиданного нападения Губаш растерялся, схватился за аркан и так дернул его, что двое муртазагетов, стоявших на крыше буйволятника, натягивая аркан, слетели вниз. Но в этот момент муртазагеты, подоспевшие со двора, сумели сбить с ног Губаша. Потребовалось несколько минут борьбы, чтобы связать его. Как буйного коня, они сдвуножили великана и, напрягая все силы, под одобрительные возгласы поселян потащили на суд.

На площади в центре аула собралась большая толпа народа. На очаре сидели имам с кадием, старейшими и учеными. Многие из членов суда, а также люди из толпы выступили с обвинительными речами.