Эзрас Асратян - Иван Петрович Павлов 1849 —1936 гг.

Как бы в унисон со словами Энгельса: «Материалистическое мировоззрение означает просто понимание природы такой, какова она есть, без всяких посторонних прибавлений» [ 8К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. XIV, стр. 651.], Павлов еще на заре рождения своего учения писал: «Естествознание — это работа человеческого ума, обращенного к природе и исследующего ее без каких-либо толкований и понятий, заимствованных из других источников, кроме самой внешней природы» [ 9И. П. Павлов. Полн. собр. трудов, т. III, стр. 58.].

Материализм Павлова особенно ярко выявляется в его полных страсти полемических выступлениях против анимистов, виталистов, дуалистов и зараженных другими разновидностями идеализма психологов и физиологов, в его ожесточенной борьбе за искоренение идеализма и за торжество материализма в биологии и медицине, за победу материалистического понимания сложных «проявлений живой природы вплоть до ее крайнего предела» в виде психических явлений, за победу материализма в важнейшем и сложнейшем вопросе естествознания и философии — в вопросе о соотношении материи и психики.

Материалистические взгляды Павлова по этому вопросу нашли свое воплощение также в одном из отмеченных им основных принципов рефлекторной деятельности нервной системы — в принципе приуроченности динамики к структуре. Классики марксизма-ленинизма неоднократно указывали на единство формы и функции в органическом мире, на их неразрывную связь. Энгельс подчеркивал, что органическая природа является наилучшим доказательством этого положения. А между тем, следуя идеалистам-физикам, пытавшимся метафизически оторвать движение от материи, Лешли, Спирман, Шеррингтон и другие идеалистически мыслящие физиологи и психологи стремились оторвать функцию от структуры, в частности психическую деятельность в целом от ее общей материальной основы — от больших полушарий мозга, а также отрицали приуроченность отдельных элементов этой деятельности к специальным элементам конструкции мозга.

На основании богатейшего гистологического, клинического и физиологического фактического материала Павлов и другие сторонники материалистической теории рефлексов признали единство функции и структуры во всей длинной цепи развития нервной системы, начиная от самых элементарных структур с их примитивной отражательной деятельностью и кончая сложнейшей конструкцией коры больших полушарий мозга с ее отражательной деятельностью высочайшей сложности и совершенства. Полемизируя по этому вопросу со своими идейными противниками, Павлов писал: «Если химик, анализируя и синтезируя, для окончательного понимания работы молекулы, должен воображать себе невидимую глазом конструкцию, если физик, так же анализируя и синтезируя, для ясного представления работы атома тоже рисует себе конструкцию атома, то как же можно отрекаться от конструкции в видимых массах, усматривая какое-то противоположение между конструкцией и динамикой!» [10 И. П. Павлов. Полн. собр. трудов, т. III, стр. 437,] Не умаляя трудностей, еще стоящих на пути установления связи известных науке деталей конструкции нервной системы с ее функцией, Павлов, однако, с присущим ему оптимизмом утверждал, что все открываемые детали конструкции нервной системы рано или поздно должны будут найти свое динамическое значение.

Но Павлов не ограничился признанием первичности материи и вторичности психики, не ограничился и блестящим экспериментальным доказательством правильности этого положения. Рассматривая организм как часть природы, неразрывно связанную и взаимодействующую с ней, Павлов считал причинность «верховым принципом» также и «в крайнем пределе живой природы». Одним из основных в его учении является положение о причинной обусловленности всех действий организма, и в первую очередь основной формы связи и взаимодействия высокоразвитого организма с факторами внешней среды, т. е. рефлекторной деятельности нервной системы во всем широком диапазоне ее развития — вплоть до самых высших форм отражения, присущих человеку.

Гениальный натуралист впервые в истории естествознания экспериментально установил, что высшая нервная, или психическая, деятельность животных зависит от условий их жизни, от внешней среды, имеет «опытное происхождение», представляет собой в основном совокупность многочисленных, разнородных, разнокачественных условных рефлексов в их сложной динамике и многообразном взаимодействии, выработанных в течение индивидуальной жизни и интегрированных в упорядоченные динамические системы различной структуры и сложности в зависимости от текущих условий жизни. Об этом говорят результаты его долголетних исследований высшей нервной деятельности собак, человекообразных обезьян и клинических наблюдений над нервно- и душевнобольными людьми.

Опираясь на эти результаты, он непрерывно вел ожесточенную борьбу с приверженцами идеализма в физиологии и психологии, настаивавшими на существовании таких форм нервной или психической деятельности, которые будто бы недетерминированны, спонтанны, существуют изначально и не являются отражательными по своему происхождению и природе. Павлов высмеивал, называл дребеденью эти и подобные им лженаучные, идеалистические утверждения, а также распространенное среди определенных кругов психологов убеждение, будто невозможно детерминировать психическую деятельность. Павлов не сомневался в том, что если детерминированность некоторых форм психической деятельности, например произвольных движений, в то время еще не казалась очевидной и аргументированной, то это значит, что «мы просто не можем подсчитать всех тех влияний, которые определяют эти движения, но нет никакого сомнения в том, что в принципе они все детерминированы» [ 11«Павловские среды». М.—Л., Изд-во АН СССР, 1949, т. II, стр. 537.]. Следует в этой связи отметить, что Павлов видел огромную силу и безграничные возможности созданного им объективного метода исследования психической деятельности прежде всего в том, что этот метод позволяет детерминировать изучаемые явления и разоблачать антинаучность метода «беспричинного мышления» идеалистической психологии. Он со всей силой критиковал Лешли, Гатри, Келера, Спирмана, Шеррингтона и других зарубежных ученых за отрицание связи между психической деятельностью и материальной структурой мозга, за отрицание принципа причинности в высшей нервной деятельности и вообще за идеалистическое понимание психической деятельности и «замаскированное утверждение о своеобразности психических явлений, под которым чувствуется, несмотря на все научно приличные оговорки, все тот же дуализм с анимизмом» [ 12И. П. Павлов. Полн. собр. трудов, т. III, стр. 437.].