Юрий Фельштинский - Лев Троцкий. Враг №1. 1929-1940

После нескольких подготовительных мероприятий (важнейшим из них была конференция Движения за 4-й Интернационал в Западном полушарии, на которой было провозглашено создание Панамериканского и Тихоокеанского бюро 4-го Интернационала) [662], 3 сентября 1938 г. в пригороде Парижа, приблизительно в 30 километрах от города, состоялась учредительная конференция 4-го Интернационала (для конспирации сообщалось, что она проводилась в Швейцарии). Помещение для конференции предоставили супруги Росмер. Они давно политически разошлись с Троцким, в конференции не участвовали и в Интернационал не вошли, но из чувства личного уважения к Троцкому предоставили для нужд конференции свой дом.

По соображениям безопасности конференция была задумана как однодневная. В доме не было достаточно большой комнаты, в которой можно было провести общее заседание, поэтому в качестве «зала заседания» использовали амбар, где установили перенесенный из дома длинный стол. Троцкий не мог не вспомнить в этой связи, что первая фаза II съезда РСДРП в Брюсселе в 1903 г. тоже проходила в помещении склада. Чтобы запутать следы, участники ехали к дому Росмеров из Парижа разными путями, подчас двигаясь вначале в противоположном направлении. Работе конференции, участники которой не владели ни одним общим языком, сильно помог Шахтман, который, помимо родного ему английского, неплохо говорил на французском и немецком, немного знал идиш, русский и польский языки [663].

Сведения об организациях, представленных на конференции, фигурировавшие во вступительном докладе Навилля, а затем в газетных публикациях, были явно преувеличенными. Сообщалось, что в конференции участвовали 30 человек из 12 стран, представлявшие 32 организации (объявлено было, что некоторые организации, не имея возможности послать своих делегатов, предоставили свои мандаты посланцам других групп) [664]. Однако при персональном учете оказалось, что мандатами располагали 4 человека из США, 4 — из Франции и по одному из Греции, Бельгии, Великобритании и Бразилии, то есть всего 12 человек [665]. Объявлено было, что в конференции от СССР участвует Левая оппозиция (большевиков-ленинцев), однако таковая физически не существовала, если не считать действительно крупную, но одинокую фигуру самого Троцкого. Даже в эмиграции русскую секцию Троцкому образовать не удалось. Что же касается цифры 30, то она, скорее всего, получилась в результате того, что в амбаре при доме Росмеров присутствовала также группа членов французской Рабочей интернационалистской партии (так называли теперь себя сторонники Троцкого в этой стране), являвшейся одной из учредительниц Интернационала. Они помогали в организационно-технических делах и просто наблюдали за происходившим. Были среди этой группы помощников и наблюдателей также иностранцы, оказавшиеся в Париже по делам своих организаций или же проживавшие здесь. Присутствовали некоторые известные деятели национальных групп, не получившие официальных мандатов, например руководитель бельгийской партии социалистов-революционеров Жорж Вереекен.

Несмотря на возражения со стороны некоторых участников, полагавших, что условия для образования Интернационала еще не созрели (наиболее значительным среди них был бельгиец Вереекен, не являвшийся официальным делегатом), учредительная конференция провозгласила создание 4-го Интернационала (Мировой партии социалистической революции) и утвердила его устав. Решено было, что в каждой стране будет существовать только одна национальная организация (секция), а Интернационал будет строиться на основе «демократического централизма», причем, в соответствии с большевистской традицией, акцент делался именно на централизме, а не на демократическом характере создаваемой организации. Ряд других резолюций, принятых конференцией, представляли собой развитие и конкретизацию Переходной программы, которая была единогласно одобрена, или же являлись откликом на текущие политические события. Был избран Исполнительный комитет Интернационала в составе 15 членов. Имя одного из членов Исполкома открыто названо не было. Им был Троцкий, избранный, по его просьбе, в качестве «секретного члена», имея в виду условия, на которых Троцкому разрешено было в свое время въехать в Мексику [666]. После почти пятилетних усилий, острых и продолжительных дискуссий, было наконец создано международное объединение троцкистов.

Само название говорило о преемственности нового объединения в отношении 3-го Коммунистического интернационала, но только до его IV конгресса, состоявшегося в 1922 г., то есть до того времени, когда во главе Коминтерна стояли Ленин и Троцкий. Современные же Коминтерн и Социалистический рабочий интернационал (объединение социал-реформистских и центристских рабочих партий) оценивались новым Интернационалом как организации, неспособные повести рабочий класс на решающие революционные битвы за власть, и ставились, по существу, на один уровень. С момента своего образования 4-й Интернационал оставался численно незначительной организацией, раздираемой внутренними противоречиями ВХОДЯЩИХ, ВЫХОДЯЩИХ И ВНОВЬ ВХОДЯЩИХ в него национальных троцкистских групп.

Охватившие большую часть советской высшей партийно-правительственной номенклатуры сталинские чистки не оставляли выбора гражданам, находившимся за железным занавесом внутри Советского Союза. Однако те, кто работал за рубежом, в том числе и многочисленные сотрудники советской внешней разведки и дипломаты, имели выбор. В период 1936–1939 гг. в случае отзыва на родину, обычно под предлогом перевода, повышения в должности или для обсуждения текущих дел, служившие за границей советские граждане могли попробовать отказаться возвращаться, «изменить родине», перейти на положение невозвращенцев и запросить за границей политическое убежище. Понятно, что на такой мужественный и небанальный поступок, шедший вразрез со всеми идеологическими установками советской власти, по совокупности причин, даже когда речь шла о животном инстинкте выживания, отваживались единицы. Подавляющему большинству смельчаков необходимо было найти идеологическое объяснение побега. И здесь им на помощь приходили Троцкий и его политическая линия левой оппозиции.

Первый же крупный советский разведчик, ощутивший, что над его жизнью нависла опасность, представил дело именно так: не он изменяет «социалистической родине», а Сталин и его клика предают идеалы коммунистической революции. Этим человеком был резидент разведуправления Рабоче-крестьянской Красной армии (РККА) в Великобритании и Нидерландах Игнатий Рейсс [667], имевший при себе также документы на другие фамилии. Подлинное его имя было Натан Маркович Порецкий. После первого московского процесса в августе 1936 г. он осознал не только преступный характер самого процесса, но и несправедливость расправ над многими другими членами партии, о чем Рейссу рассказывали прибывавшие из СССР агенты и сослуживцы. Тема уничтожения очередных «врагов народа» в тот период была основной. Идя на должностное преступление, хорошо помня о судьбе Блюмкина, Рейсс тем не менее установил нелегальную связь с Седовым и предупредил его о том, что в Москве принято решение ликвидировать «троцкистов» и вообще всех «антисталинских коммунистов».