Арманд Хаммер - Мой век - двадцатый

Ливийцы решили поступить иначе. Они предлагали концессии всем желающим и приглашали делать заявки. Так одним ударом была уничтожена монополия ’’семи сестер”.

Однако в кулуарах ливийской сцены копошились странные экзотические личности, старавшиеся ухватить свою долю славы и денег. Многие из них объявляли себя родственниками или друзьями короля Идриса. Мне довелось познакомиться с одним из них. Он любил называть себя Черным Принцем из-за семейных уз, связывавших его с королем, которые, думаю, были воображаемыми. Это был человек гигантского роста — не меньше двух метров — и весом около трехсот фунтов. Когда в 1961 году я впервые приехал в Ливию, он пришел ко мне в отель в шелковом одеянии и тюрбане, с золотым кинжалом в усыпанных драгоценными камнями ножнах, и сказал, что достанет для меня концессию, если я дам заранее пару миллионов долларов в качестве ’’бакшиша”. Когда я отказался, Черный Принц исчез, как будто растворился в горячем воздухе пустыни.

Предлагая свои нефтеносные земли любому, кто предложит лучшие условия, Идрис создал прецедент, равного которому не было в современной истории. Его можно было сравнить только со временем ’’золотой лихорадки” в Калифорнии и на Аляске или с борьбой за нефть в старое время в Техасе и Оклахоме. В начале и середине шестидесятых годов Бенгази и Триполи стали, как их правильно назвал журнал ’’Форчун”, ’’крупнейшим плавающим базаром и игорным домом в мире”.

Эти города кишели нефтяниками, консультантами, банкирами, аферистами, политическими деятелями, искавшими случая применить свои способности. После выдачи первой серии концессий создавалось впечатление, что игроки обожгут на них пальцы.

Первые концессии в Ливии были взяты нефтяными гигантами, и все они потерпели неудачу. Компания ’’Шелл” потратила на бурение малопродуктивных скважин около 50 миллионов долларов. То же произошло с ’’Френч нэшнл ойл компани”. ”Эссо-Ливия” — отделение корпорации ”Эссо-стандард”, тоже потратила несколько миллионов и, ничего не добившись, уже готова была прекратить работы, когда последняя разведочная скважина наткнулась на нефть.

Нефтяные гиганты бурили в восточной Ливии недалеко от алжирской границы, поскольку в Алжире уже были найдены крупные месторождения. Но все скважины оказывались сухими. Тогда один одержимый геолог из ”Эссо” высказал предположение, что нефть надо искать не на востоке, а в районах, прилегающих к Египту, где раньше изыскания не велись.

”Эссо-Ливия” последовала его совету и наткнулась на крупнейшее месторождение в Зелтене, где одна только скважина давала 17 тысяч баррелей в день. Ко времени начала торгов за вторую группу концессий с пятидесяти скважин зелтенского месторождения получали около 500 тысяч баррелей нефти в день. Как раз в это время мы включились в торги.

Если переговоры о первой группе концессий были похожи на базар, то борьба за вторую напоминала день приема в Вавилонской башне. Я никогда не участвовал в более экзотическом, запутанном и рожном деловом карнавале. В торгах принимало участие более 40 фирм из девяти стран. Ливию осаждали орды дилеров. Спотыкаясь друго друга, они старались найти ключ к успеху. Центром этого льстивого калейдоскопа был, конечно, сам старый король Идрис. Толькоего подпись придавала договорам законную силу.

Я лично руководил подготовкой нашего предложения и поехал в Ливию, чтобы возглавить группу, представлявшую его ливийскому правительству. Мы прилетели на стареньком бомбардировщике ”А-26”, нашем первом самолете, способном совершать международные перелеты.

Предложение было подготовлено с учетом арабских традиций. Текст был написан на овечьих шкурах, скатанных в рулоны и обвязанных шелковыми лентами красного, черного и зеленого цвета — национальных цветов Ливии. Условия нашего предложения также резко отличались от предложений других фирм. Например, мы предлагали провести анализ экономической целесообразности строительства в Ливии завода для производства аммиака и, если нам удастся найти нефть, построить этот завод совместно с правительством.

Еще более важным было наше обещание бесплатно произвести поиски воды. Мы предлагали начать эти поиски в пустыне около деревни Куфра, месте рождения короля и королевы и захоронения отца короля. Именно отсутствие воды, а не нефти или иностранной валюты, было главной причиной средневековой бедности Ливии и вынуждало ее народ вести кочевой образ жизни. Без сомнения, возможность найти воду для своего народа была для Идриса не менее привлекательной, чем возможность найти нефть. До начала обычного дележа прибыли я предложил отдавать Ливии до выплаты налогов дополнительно пять процентов прибыли на развитие ее сельского хозяйства.

Когда предложения были прочитаны, министр нефтяной промышленности Фуад Кабази похвалил ’’Оксидентал” за ее предложение. Глава одного из нефтяных гигантов, присутствовавший на церемонии, повернулся к своему местному представителю и недовольно прошептал: ’’Почему нам не пришло это в голову?”

В феврале 1966 года фирма ’’Оксидентал” получила две концессии. Американский посол Давид Ньюсом так сформулировал реакцию нефтяных гигантов по этому поводу: ’’Справедливо отметить, что появление на сцене ’’Оксидентал” не было тепло принято другими фирмами”, — заявил он.

От первого из наших участков, как от безнадежного, отказался получивший его на первых торгах консорциум, состоявший из фирм ’’Шелл”, ’’Амерада”, ’’Марафон” и ’’Континентал”. На вторых торгах ’’Оксидентал” была одной из семнадцати претенденток на этот участок. На второй участок претендовало только семь фирм. От него отказалась компания ’’Мобил”, истратив миллионы долларов на сухие скважины. Отчеты наших геологов по обоим участкам были весьма обнадеживающими. Я считал, что нам следует верить в удачу, запастись терпением и, не нервничая, приступить к выполнению программы бурения.

Все инстинкты Джина Рида восставали против этой, как ему казалось, чрезвычайно опасной затеи: ’’Ливия не для нас, доктор, — прямо сказал он мне на заседании правления. — Этот район под силу только гигантам. Такой маленькой фирме, как ’’Оксидентал”, здесь нечего делать. Нам с самого начала не следовало ввязываться в это дело, а теперь самое время отказаться, пока мы не разорились”.

На первых этапах поисков нефти в Ливии слова Джина постоянно звучали в моей памяти. Первые три пробуренные нами скважины оказались совершенно сухими и съели три миллиона долларов в добавок к двум миллионам, потраченным на сейсморазведку. Пять миллионов было огромной потерей для фирмы, которая, по оценке банка ’’Чейз Манхэттен”, стоила не больше 48 миллионов. К Джину присоединились и другие члены правления. Нашу деятельность в Ливии стали называть ’’причудами Хаммера”. После семи месяцев дорого обошедшихся нам неудач появилась реальная угроза бунта совета директоров.