Адель Нурмухаметова - Андрей Туполев

Ведь его детство прошло совсем по‑другому. Он вспоминал о Пустомазове: «Бывало, вернешься домой вымокшим до воротника – выпорют, дадут чаю с малиной, и наутро ты свеж как молодой огурчик».

Андрей Николаевич был человеком отзывчивым и чутким. Однажды у его коллеги Кербера заболел сын. Старик сразу заметил, что с сотрудником что‑то не так. Узнал, в чем дело, и сразу позвонил дочери Ляле в Боткинскую больницу. Ребенка вылечили.

Коллеги часто интересовались мнением авторитетного авиаконструктора на разные темы. Как‑то раз речь зашла о летчиках. Каким должен быть идеальный летчик? Андрей Николаевич отвечал: «Летчики все же земные люди, такие же, как мы с вами, и им свойственно все человеческое. Бывают решительные и осторожные, способные и бесталанные, излишне смелые и слишком осмотрительные, горячие сорвиголовы и трезвые аналитики – одним словом, очень разные. На мой взгляд, одним из самых редких самородков был Алеша Перелет. Немногословный, порой затруднявшийся достаточно ясно изложить свои впечатления от полета и тонкостей поведения машины в воздухе, он в совершенстве знал свое дело».

Талантливый, выдающийся летчик Перелет погиб, испытывая Ту‑95. Спустя 40 лет один из очевидцев катастрофы, инженер‑подполковник С. Д. Агавельян, вспоминал: «11 мая 1953 года проводился очередной, 17‑й испытательный полет, который закончился катастрофой. Самолет с полной заправкой вылетел в район г. Ногинска. На аэродроме в этот день находился сам А. Н. Туполев. Все шло нормально, с опытным самолетом поддерживалась постоянная радиосвязь, и вдруг в динамиках раздался сдержанный и, может быть, излишне спокойный голос А. Д. Перелета: «Нахожусь в районе Ногинска. Пожар третьего двигателя. Освободите посадочную полосу. Буду садиться прямо с маршрута». Две‑три минуты ожидания, и снова голос Перелета: «С пожаром справиться не удалось, он разрастается, горят мотогондолы, шасси. До вас осталось километров сорок». И затем, через какое‑то время: «Двигатель оторвался. Горит крыло и гондола шасси. Дал команду экипажу покинуть самолет. Следите…» – и все, только потрескивание и шумы в динамиках. Связь прервалась».

До места катастрофы добирались пешком, для грузного Туполева достали лошадь. Пять членов экипажа выжили, А. Д. Перелет и А. Ф. Чернов, до последнего надеявшиеся спасти машину, погибли.

Катастроф было много, и каждую Туполев переживал тяжело. Он чувствовал свою вину перед близкими погибших, назначал пенсию их родным, помогал многие годы.

Однажды, испытывая самолет Ту‑22, погиб летчик Ю. Т. Алашеев. Причина – разрушение горизонтального оперения в результате повышенных вибраций. Один из работников ОКБ так описывал состояние Туполева после случившегося: «Андрей Николаевич очень тяжело переживал гибель летчика‑испытателя Ю. Алашеева. Мы в то время надстраивали этаж к макетному цеху. Он пришел в цех, вид у него был совершенно больной. Поднялся на строившийся этаж, подошел к окну и не смог сдержать слез, заплакал. Я пытался его успокоить, но тщетно. Помню, при этом он несколько раз повторил: «Какого потеряли человека!»

Выделил он и блестящего летчика М. А. Нюхтикова, назвав его «туго взведенной пружиной», «да еще с умом аналитика», упомянул о И. М. Сухомилине, который завоевал на туполевских самолетах 16 мировых рекордов. «Нам повезло, нам очень повезло, – повторял он, рассказывая о мастерах своего дела. – Это действительно наш золотой фонд, виртуозы, которых любая авиационная фирма мира с величайшим удовольствием переманила бы к себе».

Одно время Туполев мечтал стать летчиком. В 1914 году он посещал подготовительные курсы. Но занятия пришлось прекратить, потому что без справки о политической благонадежности летчиком стать было нельзя. Андрею Николаевичу в такой справке отказали.

Ту‑114 решили показать в Париже. Иногда Туполев с женой, отлично владевшей французским, принимали на борту французских авиаспециалистов. Беседа всегда была оживленной и веселой, громче всех смеялся Туполев, путавший французские слова.

После случая с Ту‑114, попавшим в магнитную бурю, стали обсуждать тему холодных разрядов.

– Но, Андрей Николаевич, ведь это тлеющие, так называемые холодные разряды, они совершенно безопасны и никаких следов не оставляют.

– Знаю‑знаю – тлеющие. Вот у меня дача в Ильинском так и сгорела, тлела где‑то тряпка, а осталась куча золы.

Как у всех обычных людей, у Туполева тоже случались несчастья. Дачу любила вся семья, здесь росли дети и первая внучка, собиралась родня, на веранде пили чай и вели разговоры на теплые семейные темы.

В беде Туполеву помогло правительство – возвели дачу в поселке Николина Гора. На новоселье Андрей Николаевич позвал коллег с женами, собралось человек 50. Говорили об искусстве, о культуре, а потом все сводилось к самолетам. Это был последний сбор семьи Туполева с семьями его товарищей, который друзья потом часто вспоминали добрым словом.

11 июня 1962 года неожиданно умерла Юлия Николаевна, ей было 66 лет. Сорок лет прожили они душа в душу. Несмотря на соблазны, Андрей Николаевич всегда оставался верен своей единственной женщине. За сорок лет не было между ними серьезных ссор. Юлия Николаевна всегда поддерживала мужа, всегда помогала, и вдруг ее не стало.

Со студенческих лет шли они рука об руку. Она была чуткой, заботливой, самоотверженной женщиной, которая всегда создавала в доме атмосферу тепла и уюта. Она строго выполняла медицинские предписания врача, берегла мужа как могла. Андрей Николаевич любил, когда жена его сопровождала. Хорошее воспитание, чувство такта позволяли достойно держаться в любом обществе. Часто она была единственной женщиной в компании мужчин‑авиаторов. Юлия Николаевна помогала мужу переводить иностранные статьи, общаться с представителями авиации из других стран.

А. Н. Туполев с женой. 1960 г.

Туполев тяжело переживал уход жены. Дети уже повзрослели, у всех свои семьи, свои заботы, своя жизнь. Поступали вести о смерти коллег, с которыми когда‑то Туполев начинал свой путь. Кто‑то отошел от него и пошел по своей дороге. Кто‑то неожиданно скончался.

Андрей Николаевич стал замкнут и молчалив. Да, были моменты, когда в минуты научных затруднений он становился нелюдим. Но это было гораздо хуже – Туполев почувствовал свое старческое одиночество, он потерял родственную душу. Он понимал, что просчеты в работе ничто по сравнению с потерей Юлии Николаевны. Даже с другом Архангельским он стал холоден. «И это отнюдь не по моей инициативе», – с горечью делился Александр Александрович.