Ольга Книппер-Чехова - О.Л. Книппер – М.П. Чехова. Переписка. Том 1: 1899–1927

Прервали письмо, т. к. сошлись все те же и твоя мама, пили чай.

Сестра готовит шприцы для морфия. Гости ушли. Десятый час. На душе тоскливо. Мамаша плачет от укола.

Прощай, будь здорова. Целую. Твоя Маша .

Завтра к 10-ти часам надо быть у Таубе.

Год по почтовому штемпелю.

21 апр. [1907 г. Москва – СПб]

Христос Воскресе! Милая Оля, поздравляю тебя. Не правда ли, хорош вокзал?.. А мамаша всё стонет и лежит пластом. Горе мое! Так скучно, что хочется в петлю!

Вчера опять был консилиум – это третий.

Голоушев пригласил еще глазного врача Авербаха, он прочел целую лекцию над мамашей. Определили неврит – воспаление нервов на голове и около глаза. Глаз цел. Когда пройдет, неизвестно. Но ехать скоро нельзя.

От тебя я еще ни единого известия не имею. Это мое письмо последнее, больше писать не намерена. Целую. Маша Чехова

Год по почтовому штемпелю на открытке, на которой запечатлен Виндавский (ныне Рижский) вокзал архитектора Ю.Ф. Дидерикса, который начал функционировать с 1903 г.

24-ое апр. [1907 г. СПб – Москва]

Только вчера вечером получила я твое письмо, милая Маша, когда вернулась из Царского и водворилась здесь [610]. И опять опечалилась. Что это с мамашей! Что же Голоушев говорит? Если поражены нервы, то ведь надо их лечить. Хоть бы скорее вам в Ялту выехать!

Я устроилась в англ. пансионе, пока в тесной комнате, нет других, потом перееду.

Пишу при открытом окне, только что встала, ночь почти не спала, во сне видела Фильку и Зину-покойницу [611]. Напротив меня в Европ. гост. в открытом окне сидит англичанка и читает красн. книжку, очевидно, путеводитель. Здесь очень чисто, великолепно кормят; всего 14 номеров.

Вчера сыграли «Горе от ума». Прием был очень хороший, в особенности 3-ий акт. Много вызывали Качалова. Были подношения – венки Стан., Качалову, цветы Лилиной и мне большую красную азалию [612]. Волновались все очень сильно. Посмотрим, что будет говорить пресса и дальнейшая публика [613].

Пиши мне теперь: Михайловская, 2, кв. 11.

В Царском я много гуляла, была у утренней в придворной церкви – всюду полиция и сыщики – это что-то ужасное. Видела днем в парке государыню, и кругом свора жутких черных сыщиков – это отравляет прелесть Царского. Тетя Фанни убрала пасхальный стол – яйца лежали в зеленом овсе, нарочно выращенном для этой цели, куличи, пасхи, жаркое [?]. Лулу пишет слезные письма, будто у нее камушки в печени, тоскует без детей [614].

Если Оля не отсылала коричневого халата с платьем, то и не надо, скажи ей, а вот если бы возможно было переслать мой чайник! Пусть она найдет ящик и купит стружек мягких (у Феррейна, может) и перешлет по почте. Будь добра, напиши адрес ей мой. Только посмотри, чтоб не помяли его, пусть покажет тебе, как упакует.

Ну, будь здорова, целую тебя крепко, мамашу тоже. Оля

Это письмо помещено в папку недатированных (ОР РГБ, 331.77.38), на нем проставлен 1915 г., но содержание письма и прямая перекличка с предыдущим письмом М.П. к О.Л. не оставляют сомнений в его датировке – оно относится к 1907 г.

24 апр. [1907 г. Москва – СПб]

Милая Оля, вчера наконец получила от тебя письмо и открытку [615]. Спасибо.

Мамаша все в том же положении, страдает сильно. У меня комок в горле, боюсь при ней заплакать. Третьего дня я не выдержала, рыдала в столовой, и в таком состоянии застал меня Миролюбов. Сегодня жду последнюю надежду: в час приедет Россолимо [616]. Никого со мной нет. Ваня уехал, Соня в Корпусе [617]. Маша и Фенька заказывают [так] мне неприятности, особенно с тех пор как я взяла Таню, она дежурит по ночам. Об отъезде, конечно, нечего и думать. Таубе прислал мне телеграмму, что не мог приехать по болезни и назначит другой день. Ужасно любезно. Я чувствую себя почти здоровой. Твой Филька здоров, заходит каждый день обязательно. Ольги не вижу.

Делаем мамаше электризацию и вчера вспрыскивали опять морфий. Ночь спала, но день опять мучение.

Целую тебя, будь здорова. Поздравь Алексеевых и всю труппу с праздником от меня, только не забудь, пожалуйста. Твоя Маша

Год по почтовому штемпелю.

26 апр. [1907 г. Москва – СПб]

Милая Оля, ничего отрадного не могу тебе написать. Мамаша все мучается. Россолимо был два раза – говорит, помочь трудно и болезнь затяжная. Голоушев думает об операции – удалить нерв. Я теряю терпение и думаю, что мне придется еще долго слоняться из угла в угол в нашей могиле, т. е. квартире… По рекомендации Сергея Саввича [618]беру другую сестру, котор. должна сопровождать нас в Ялту и там остаться при мамаше. Ал. Серг. барашня [так] гордая, самолюбивая и часто капризничает – это неудобно. Ей сделал нагоняй Таубе за нечистоту, и она прорыдала весь день, ушла часов на 5 из дому и потом жаловалась Голоушеву. Сегодня я всё мыла и чистила у мамаши в комнате, она только смотрела.

Твоя Ольга платье послала, сегодня запаковывала чайник – не знаю, хорошо ли? Должно быть, хорошо. У тебя наверху все в удивительном порядке. Завтра Лизавета будет стирать наше белье. Твою маму за праздники не видела и не поздравляла, говорят, она уезжала. Сейчас с Голоушевым решили позвать Майкова со светом, т. к. никакие средства не помогают. Я устала, измучилась и хочется кричать… Твоя Маша

Год по почтовому штемпелю.

1 мая [1907 г. Москва – СПб]

Милая Оля, мамашу лечит теперь Майков лиловым светом (по желанию Голоушева). Провели электричество к самой ее постели и светили прямо на нерв. Дело пошло на лад, ей легче, но боли все-таки есть. Под влиянием света быстро зажили раны, лоб стал совершенно чистый. Майков дает нам в Ялту аккумулятор, а я покупаю лампу. Если все будет идти так, как сейчас, то в пятницу или в воскресенье мы уедем. В день отъезда я тебе напишу открытку [619]. Ольга спрашивает, послать ли тебе коричневый зонтик?

Твой Филипыч заболел, он нарыгал у нас в гостиной очень вонюг о, пришлось отворять окна. Вообще он где-то шляется и ест всякую пакость. С Бромкой играют уморительно: обнимут друг друга и катаются по полу. Как-то раз часов в 11 ночи ко мне кто-то заходит, я испугалась, оказался Филька, я отправила его домой, боясь, чтобы не хватились. Сегодня мне некогда было узнать о его здоровье. По тебе он скучает – это ясно. Целую крепко. Маша .

Сегодня по телефону спрашивал твой адрес Калин. Хочет послать тебе какую-то посылку.

Очень холодно у нас в квартире, брр…

Год по почтовому штемпелю.

8 мая [1907 г. С дороги], купе I класса

Милая Оля, как видишь, мы едем, мамаша пока всё больше спит, устала, бедняга! Трагично было волочить ее до вагона! Провожатых было много: Ваня, Соня, твои – мама и тетя, – Варя с Савичем [620], Дроздова. С нами едут Корши [621]. Купе у нас просторное, внутри дверями делится пополам; в одной половине мамаша с сестрой милосердия, а в другой я с Таней и с Бромом, он очень мил и нежен.