Ольга Книппер-Чехова - О.Л. Книппер – М.П. Чехова. Переписка. Том 1: 1899–1927

15-ое июня [1911 г. Виши – Ялта]

Все твои открытки получила [912], милая Маша. Я очень радуюсь пожить в Ялтинск. доме. Мы выезжаем 18-го в Женеву. 30-го хотим быть в Одессе, чтоб 1-го июля приплыть к Ялте. Оля радуется ехать в Крым. С ней очень приятно ездить, премилая душонка. Мама и она шлют тебе привет. Здесь очень хорошо все-таки. Сегодня были последний раз у доктора.

Шью себе костюм. Спустила 10 фунтов и еще спущу, хоть ем хорошо.

Розы упоительные здесь. Целую тебя и мамашу. Костя уже уехал в Екатеринослав. Оля

Год по содержанию.

20-ое июня [1911 г. Шамуни – Ялта]

Дорогая Маша, не могу описать всей красоты, виденной сейчас. Мы в Шамуни у подножия Монблана, сейчас были на леднике Mer de glace, пересекли его пешком и пешком спустились. Все существо дрожит. Расскажу. Погода чудесная. Сейчас едем в St-Maurice, затем Montreux. Женева очаровательна. Целую. Оля

Год по почтовому штемпелю.

22-ое июня [1911 г. Женевское озеро – Ялта]

Столько впечатлений за это короткое время, милая Маша, что в себя трудно прийти… После полной красот долины Шамуни, снежной шапки Монблана, необычайно прекрасных картин трудного перевала, когда электр. поезд еле полз по отвесным скалам, т. ч. дух захватывало, глядя вниз, и все казалось какой-то волшебной сказкой, после крутого спуска по длиннейшим туннелям мы наконец очутились в чудесной долине Роны и выехали к живописному нижнему [?] Женевскому озеру… Сейчас луна, у нас балкон на озеро, горы какие-то далекие, призрачные. Отсюда проедем через Interlaken в Люцерн, где пробудем дня 2 и затем в Цюрих. После прогулки по глетчеру у меня ноги так болят, что еле хожу. Целую. Оля .

Видели Шильонский замок, были в Лозанне.

Год по почтовому штемпелю.

[30 июля 1911 г. Балаклава – Мисхор]

На протяжении всего пути – клочки воспоминаний мисхорской жизни: Байдары – встреча, еда и питие с Ростовцевыми [913]и расставание, в земской больнице встреча с Людм. Серг. бар. Врангель [914](отец, сын и дочь), Даядоном, земским доктором, и опять Ростовцевым – выходили сидели на балконе, обменивались словами, снимались, расставались со всеми и Радаковым, езда, на пути встреча с двумя зятьями, дождь, сидение в нашем автомобиле и беседа, наконец, Севастополь… А на пути шина лопнула. Обедали на приморском, садились в поезд. Мне было очень хорошо у тебя. Целую тебя, мамашу, Тоню, остальным привет. Пиши. Оля .

Оля целует.

Все дальнейшие письма О.Л. к М.П. за этот год хранятся: ОР РГБ, 331.77.29. Датируется по почтовому штемпелю.

[Начало августа 1911 г. Москва – Мисхор]

Вот уже два дня как я в Москве, дорогая Маша, и не было возможности присесть и написать тебе, а между тем так хотелось рассказать тебе и нарисовать тебе картинку московской жизни. Вспоминаю тихий Мисхор, милую томящуюся мамашу, tennis, похождения по крышам, весь разврат, утренние купания, черного хулиганчика ласкового, одним словом, все художеств. кляксы нашей жизни.

Ехали отлично, если не считать опоздания на 1½ часа из-за попортившейся оси нашего вагона и приятного соседства душевно больной рядом с нашим купе, больной, кот. своими криками и стонами не давала мне уснуть и нагоняла жуть в темноте летящего поезда. Костя встретил в Синельникове, перешли в чудесный салон-вагон, пили чай с хлебом, маслом, печеньем и конфектами и легли спать как дома. Затем осматривали Управление Екатер. дороги, кабинет, где работает братец (прямо министерский), новую квартиру, от кот. я пришла в восторг, поездили по городу, осмотрели музей интересный, обедали в Англ. клубе, катались два часа по Днепру, пили молоко в какой-то хате, окруженные массой поросят, гусей, уток, кур, с приветливой, словоохотливой хозяйкой во главе, пили потом чай в Потемкинск. саду и затем посмотрели 2 акта «Бесприданницы» и легли спать в вагоне, а оный уже ночью подвезли к курьерск. поезду, куда я и влезла, простилась с сонной Олей, Костя, конечно, меня водворил. Он очень оживленный, бодрый, полный энергии и доволен очень.

Да, ведь от Севастополя ехали с Влад. Ив., пили с ним чай, а после Екатерин[ослава] я очутилась рядом с Мичуриной [915], т. е. наши купе. Она меня заговорила, а мне так хотелось молчать. Затем влезли Гзовская с мужем, инженер знакомый из Царского и – конец моей тишине. На вокзале встретила меня мама, Ада и румяный инженер [916]. Ада сегодня уезжает, т. к. сегодня происходит великое переселение в Екатеринослав.

Москву я пока не ощущаю, т. к. сижу целые дни в театре и урывками стараюсь придать моей заброшенной квартире жилой сносный вид. Маша с радостью согласилась ходить ко мне и готовить, чему я очень, очень рада, все же свой человек, и благодарю тебя, что разрешила.

В театре настроение прекрасное – все дружно, любовно принимаются за работу. Конст. Серг. очарователен. Стахович завял – у него сын болен, жена – и он подавлен. Все как-то посвежели, Германова растолстела очень, Коренева прибавила 15 фут. Бурджалов, как всех увидел, заплакал и убежал [917].

Фанни Карл. [918], говорят, чуть не при смерти больна – в Финляндии. Грибунин [919]похож на тень, потерял чуть не 2 пуда и отправляется в Ессентуки, т. к. у него осложнение после тифа в печени. Румянцев видел Ивана Павл. в Флоренции. Вчера по телефону слышу полный отчаяния голос Софии Влад. – Володю привезли в Москву, и, вероятно, у него тиф, завтра будет известен результат исследования крови. Девятый день он болен. Я советовала положить его в лечебницу, чтоб был хороший уход, но Соня и слышать не хочет, а очень глупо – при ее беспомощности, несуразности и малых силах – она может навредить только. Сегодня съезжу – они у Малининых [920], т. к. в доме не убрано. Хочется очень ей помочь, и не знаю, как и чем, ведь целый день в театре я. Очень меня это волнует. Удивительно, что раньше не привезли его. По приезде сюда я нашла письмо от Сони, в кот. очень зовет к себе и пишет, что Володя все нездоров, темпер. 39, 38, но, верно, она и не представляла себе, что это что-ниб. серьезное. Буду писать тебе о его здоровье.

Пока прощай, надо спешить, пишу тебе в 8 час. утра в рубашке.

У меня очаровательные двояшки в доме – две девочки – дщери Терентия, швейцара, подруга коего живет у меня в квартире, прелестные, чистенькие существа.

Еще раз спасибо тебе, милая Маша, за Олю, и за сим целую крепко тебя, мамашу, Тоне привет. Обнимаю. Оля

Датируется по содержанию.

3 авг. [1911 г. Мисхор – Москва]

Милая Оля, в Мисхоре все по-старому – море тихое, великолепное, теннис, Мих. Ив. [921]смеется на свои остроты тоже по-прежнему. Римма [922]сочинила пьесу для детей и собирается ставить у нас на площадке. Гермес влюблен основательно в Таню и этим волнует свою тетушку и Римму…