Мария Чехова - О.Л. Книппер – М.П. Чехова. Переписка. Том 2: 1928–1956

Была я у бывш. игуменьи, пила чай с вареньем. Она мне прислала замечательный старый образок Михаила Архистратига.

Ехать от станции 6 верст. Ты жила в деревне и знаешь, что значит распутица – о!.. Если б было время, описала бы все. Целую крепко, надо бежать.

Христосуюсь с Полинькой, Маришей и поздравляю M-me Пижо. Мих. П-чу привет и поздравление.

Скоро выйдет еще моя статья об Ибсене [21]– пришлю и ее и о Горьком [22].

Лева, С.В., Лизавета, Людмила целуют тебя.

Слушала вчера в Вахт. театре в концерте Левины вещи – интересно.

В деревне перечитывала письма А. П-ча 88 и 89 года – жила вместе с вами на Кудр. – Садовой, Бабкино и у Линтваревых. Целую.

15/IV-28 г. [Ялта – Москва] Первый день праздника.

Только что кончила принимать визитеров, был даже Ив. Алекс. Белоусов. Устала, но хочется сказать тебе: Воистину Воскресе! Моя дорогая, хорошая сестрица Аленушка! Очень счастлива, что ты поправляешься, и очень завидую, что были в Аносиной пустыне. В своей ранней юности я была там вместе с Киселевыми, летом, когда монашенки жали хлеб под руководством игуменьи. Нас принимали ласково, и так как гости были знатные, то игуменья одарила нас бисерными рукоделиями, я помню, такими красивыми, что я долго берегла свой подарок и дорожила им. Ехали мы на лошадях из имения В.И. Фирсановой, вместе с ней и, кажется, в ее экипажах, а обратно в Бабкино по чудным лесам и долам… Как это было давно и как было прекрасно!..

Теперь проза. Дом наш весь в лесах, окна вынуты, смертельный холод. Моя комната, кабинет, спальня, комната матери эвакуированы совершенно. Я с Полей пока в столовой. Внизу свалка мебели. Кляну шаляпинскую рухлядь, котор. утомила меня даже до бесконечности… Молясь, я только говорю: Господи, пошли мне сил, и больше мне ничего не надо… Ведь я начала ремонт с негодными средствами, и у меня нет даже десятника. Приходится выклянчивать материалы и безумно торговаться с рабочими… На три с половиной тысячи далеко не уедешь, тогда как на другие подобные дома назначены десятки тысяч. Я натерпелась горя с бедным Мих. Павл. У него был сильный припадок грудной жабы, едва спасли. Доктора два дня не выходили из нашего дома. Я обливалась слезами. Целую тебя трижды и обнимаю. Маша .

Крепко целую Леву. Что он думает насчет Крыма?

Понемножку продолжаем трястись…

2 мая 1928 [Москва – Ялта]

Маша, дорогая, целую вечность не писала тебе. Да тебе и не до нас теперь – вся в ремонте и в хлопотах. Как движется дело? Удачно? Как чувствует себя Мих. Павл.? А ты сама, с своим внутренним кровоизлиянием? Что это такое? Как же ты можешь так тормошиться?! Надолго ли затянется ремонт?

Получила ли ты мою доверенность на твое имя?

Я теперь поправилась, слава Богу. Живу не на правах больной. Страстную еще была не совсем в себе, даже к утренней не пошла, да никто не пошел – было холодно, неприветливо. Пришли Книппера, и вся компания очень порывалась начать разгавливаться, не дожидаясь 12 час., но я воспротивилась, и, чтоб укротить алчущие желудки, я им стала читать рассказы А. П-ча, между прочим, «Сирену» – ты представляешь себе? Бертенсон урчал и подергивался на диване. Конечно, была Любочка, принесла мне в большом яйце чудесную маркизу, под юбками которой должен сохранять теплоту чайник.

Репетируем «Вишневый сад». Можешь себе представить, какая это радость!

В театре перевороты, смена дирекции, молодежь берет в свои руки бразды… [23]. Что-то будет!! Атмосфера тяжелая. Вчера вернулся из Берлина (куда ездил на несколько дней) Влад. Ив. Предстоит борьба. Скоро ли будет сосредоточено внимание всего организма нашего театра на сцену, на искусство, а не на дирекцию, правление, секретарей etc… Надоело. Я так рада, что я далека от всей этой кутерьмы.

Завтра ждем к обеду Немировичей.

Одеяло твое лежит у нас в сундуке, хотя Женя приезжала за ним.

От Людмилы узнала, что стряслось над Валей. Жалко! Неужели Блюме не мог позвонить! [24]

Лева, Соф. Влад., Tante, Сер. Льв. низко кланяются, кто смеет, тот целует… От меня привет М. П-чу.

Маша, я перечитываю все письма А. П-ча подряд, не отрываясь, и сейчас я с вами в Мелихове, ты уехала в Звенигород. Мне очень приятно. Целую и обнимаю тебя. Твоя Оля .

Адрес М.Т. Дроздовой: Мал. Бронная, 15, кв. 23.

12 мая 1928 [Москва – Ялта]

Маша, дорогая, – ты не пишешь! Я молчу, потому что очень была занята. Сегодня днем была первая генеральная «Вишневого сада». Маша, это был праздник, радость огромная. После конца весь зал встал и аплодировал, и мы выходили, и занавес раздвигался раз около 20! Приходили люди, молодые и пожилые, с увлажненными глазами. У меня было радостно на душе, и я легко плакала и смеялась. Аромат и звучность спектакля перешли в зрительный зал. Не знаю, как будет дальше, но сегодня было прекрасно, чем и хотелось поделиться с тобой [25]. Целую. Оля

17/V [1928 г. Ялта – Москва]

Милая моя Оля, я так измучилась, так устала с ремонтом, которому не предвидится конца, что кажется, что я уже никогда не буду жить по-человечески… Получила твою открытку насчет «Вишн. сада» и вместо того, чтобы радоваться – горько заплакала… У меня теперь только плотники, каменщики, бетонщики, слесаря, штукатуры, маляры и проч. смычки… Голова моя полна строительным материалом, а волосы засыпаны известкой и разбухли от грязи – некогда вымыть… Прибавила себе муки многочисленной цветочной рассадой – тянет в оранжерейку. Наш сад изумителен, как никогда!! Тепла еще нет. Хочется повидать тебя, но когда это будет? Твою статью и книгу получила. Спасибо. Целую всех. Маша .

Когда собираешься в Ленинград? [26]Напиши.

6 июня [1928 г. Ялта – Москва]

Для меня большое лишение, если ты не приедешь в Крым, милая Оля! Гурзуфик изумительный, молодые живут чудесно [27], в понедельник я там была. Бегу в город по ремонтным делам, писать некогда. К вечеру утомляюсь и со стоном засыпаю… Если Еликон не привезет тебя в Гурзуф, то между ним и мной все кончено, а пока благодарю его за ласковое письмо. Твоя Маша .

Целую. Всем привет.

Напиши подробно обо всем.

Год по почтовому штемпелю.

1928 г. 11 июля. Ленинград [В Ялту]

Машенька, ау! Если все будет гладко и благополучно, то я выезжаю отсюда 15-го вечером Севастопольским, кот. стоит в Москве часов 9, – переложу вещи, пообедаю и 16-го же возвращаюсь в свой поезд. Значит, 18-го буду на юге, на солнце и в твоих объятиях! Ох, как я устала! Никогда не было такого длинного сезона [28]. Дождь лил все время, второй день только прилично. Езжу к Марине в Павловск. Привет всем, тебя целую и… до свидания. Ольга