Марина Райкина - За кулисами. Москва театральная

Я-то считаю, что в каждом мужчине есть что-то женское, а в женщине – мужское. Бог создал Адама и из его ребра, то есть из его сути – женщину. Я не люблю шутить в ту сторону, потому что очень уважаю тех людей.

Актеры актерами, а вот интересно, как режиссеры из мужчин ваяют прелестных барышень и дам? Сразу трех, а ни одного мужчину, выпустил в ролях кокеток и прелестниц режиссер из Англии Деклан Доннеллан. Это произошло в 2003 году на спектакле «Двенадцатая ночь», сделанном им по заказу Чеховского фестиваля. Ассистентом у Доннеллана работал тогда молодой актер Евгений Писарев, имевший скромный опыт и собственных постановок. Он тогда и не предполагал, что через несколько лет сам поставит в Московском Художественном театре комедию «Примадонны», где трех артистов переоденет в женщин. «Двенадцатая ночь» имела шумный успех в столице и сразу стала востребована на европейских фестивалях.

Евгений Писарев вспоминает о том, как работал режиссер над женскими образами в мужском исполнении:

– С первой же недели репетиций Деклан на всех надел юбки. И таким образом дурацкий смех довольно быстро ушел. В процессе репетиций у него весь мужской состав был женщинами, а не только те трое, что он назначил на роли Оливии, Виолы и Марии. Более того, он менял их ролями. И что меня особенно поражало – убирал моменты, если артист слишком походил на женщину. Его балетмейстер занималась с артистами пластикой, но мы шли не от пластики, а от взгляда. Как женщина входит в комнату, что она видит сначала, а что замечает мужчина. И все это ради того, чтобы и намека не возникло на шоу трансвеститов. Основная мысль спектакля Деклана в том, что не мужчины играют женщин, а об условности пола. Он любил повторять: «мерцающая двуполость человека».

Шоу разряженных трансвеститов… Так это любой ремесленник может сделать – здесь главное цена вопроса. А настоящий художник думает о перевоплощении – этом волшебном миге, которым владеют немногие. И Андрей Кузичев, Алексей Додонов (увы, покойный) и Илья Ильин приближались к нему.

– Но есть, извини, физический контакт. И тут сколько угодно можно говорить о перевоплощении, а поцелуй надо исполнять натурально.

– Да, вначале с этим были проблемы. Никто не хотел, боялись, пожалуй, кроме Володи Вдовиченкова, суперменистого такого артиста, за плечами которого столько брутальных героев, и в особой чувствительности его трудно заподозрить. Деклан просил, чтобы поцелуй был чувственный, длительный. И чтобы его видно было. Как киношный человек Вдовиченков деловито поинтересовался: «Сколько секунд?» – «Двенадцать». И на первом же «дубле» Вдовиченков это легко проделал. Андрюша Кузичев… тот просто поплыл, видно было.

Деклан сам серьезно к этому отнесся, и на спектакле публика поняла, что это всерьез. Он сделал несколько провокаций, когда было смешно-смешно, а потом зритель вздрагивает. Балаган, а в финале длительный поцелуй.

Итак, «Примадонны» – хит 2006 года из Камергерского переулка в постановке Евгения Писарева. Два молодых безработных актера узнают, что старая миллионерша разыскивает наследников – племянниц, потерявшихся в детстве. Миллионы ни для кого не лишни, и ради них можно рискнуть и сыграть комедию с переодеваниями.

Евгений Писарев:

– У комедии с переодеваниями совсем другие задачи: там двое мужчин вынуждены прикинуться женщинами. Я на репетициях просил Юру Чурсина, чтобы он играл «племянницу» как талантливый артист, коим он и был по пьесе, а Диму Дюжева – не талантливо. Зато Миша Трухин, который выступал в роли старухи-миллионерши (а первоначально должен был быть Табаков, но у него что-то не сложилось) устроил такую буффонаду. Он – клоун в образе старухи. В «Примадоннах» я показывал варианты Тутси, то, что называю великой русской забавой – известные мужики в женских платьях…

Нельзя не упомянуть, что в женской роли так же великолепен Алексей Колган – его Каролину Бонвиль из «Принцессы цирка» в Театре мюзикла трудно забыть.

Мужчины в России всегда отличались желанием отнять у женщин лучшее. Но те, устав от наглости сильного пола, в долгу не остались. Женские претензии на мужской репертуар оказались куда сильнее и основательнее. Об этом речь впереди.

Да, мужчины рвутся на сцене к женским ролям со страшной силой. Хлебом их не корми, дай только натянуть юбку, подложить грудь и помучиться на каблуках. Тотальная мужская узурпация женских ролей явно возмущает представительниц слабого пола в театре и некоторых сочувствующих им режиссеров. Если смотреть правде в глаза – театр не особенно любит прекрасный пол, хотя и утверждает обратное. Но факты говорят сами за себя: у драматургов в пьесах женских ролей всегда намного меньше, чем мужских. А тут еще режиссеры в своих экспериментах только и думают соригинальничать за счет мужчин на женских ролях. Одним словом – беда! Спасайся, кто может! Вот актрисы и спасаются – кто и как может. Глядя на них в ролях принцев, графов и министров пропаганды, так и хочется воскликнуть:

Пьесы «Здравствуйте, я ваш дядя!» увы, нет. Зато в поисках женщин в мужском обличье можно набрести на интереснейшие вещи – от исторических до философских.

– Да что вы, это очень старая история. Первая актриса, сыгравшая Гамлета, появилась в Англии в восемнадцатом веке, – говорит крупнейший историк театра, профессор Алексей Бартошевич.

Как выяснится потом, роль именно принца Датского манит актрис, как валерьянка кошек. Но к этому мы еще вернемся, а пока слово мужчине. Кому, как не ему, разобраться в этом непростом женском-мужском вопросе. Итак, продолжает профессор Бартошевич:

– Это в самом деле старая история, идущая от балаганочных, ярмарочных традиций. И связана она с эротикой площадного театра, так называемыми непристойными эротическими сценами, когда женщина выходила на подмостки в мужских одеждах. Если рассматривать эту проблему дальше, то можно сказать, что в английском мюзик-холле во второй половине девятнадцатого века в рождественских пантомимах популярными и традиционными мужскими масками также всегда были женщины.

– Почему? Разве в театрах того времени так сильно ощущался дефицит мужчин?

– Мюзик-холл – это область, где люди спасались от строгих правил викторианской морали и стремились к сексуальному раскрепощению. Когда женщина играет мужчину – это своего рода дразнящая эротика.