Марина Райкина - За кулисами. Москва театральная

распевали шутники на новогодних капустниках.

– На пятом этаже нас кормили бутербродами, и мы сочиняли, – рассказывал мне Григорий Горин. – А Шурка (Александр Ширвиндт – М. Р. ) прибегал вечером после спектакля, читал написанное, поправлял, смеялся и говорил всегда одну и ту же фразу: «Все люди к Новому году шьют себе костюмы, а мы к Новому году шьем себе срок. Мы стараемся, чтобы срок был больше и элегантнее».

Компания явно нарывалась на срок или, в крайнем случае, на неприятности, когда со сцены под общие зрительские переглядки пела песенку о КГБ:

– А вы боялись?

– Да ничего мы не боялись. Мы не были диссидентами, времена были, когда уже не сажали. А главное, нам нечего было терять. Нас даже неоткуда было исключить, так как мы не были ни членами партии, ни членами Союза писателей.

И тем не менее, когда артисты спели про свой «тук-тук», буквально на следующий день раздался уже конкретный стук в горком партии. Ширвиндта, Горина и пригревшего их директора Дома актера Александра Эскина вызвали к товарищу Шапошниковой, руководившей городской партийной идеологией.

– Дайте тексты! – потребовала партийная дама с печатью времени в облике: строгий костюм, коса, уложенная колбасным кругом.

– Да нет никаких текстов, – ответили ей. – Мы ведь как работаем: на ходу сочиняем, переделываем, никаких записей не ведем.

В общем, все легко отделались: им действительно нечего было терять, в отличие от облеченных властью людей. Вот кто мог много потерять, так это любимец народа, актер Малого театра Михаил Жаров, он же общественный директор Дома актера. Однажды со сцены прозвучала шутка в виде объявления: «В связи с пристальным вниманием к Домам творческой интеллигенции во главе везде поставлены военные, что правильно. Генерал в Доме журналистов, контр-адмирал в ЦДРИ, а ВТО возглавил генерал контры – Жаров». На этих словах, рассказывал народный артист Михаил Иванов, Жаров, бледный как мел, встал и покинул зал.

На самом деле, залепляя подобного рода шутки, никто не строил из себя героев. Смелость и дерзость входили в условия жанра, и каждый понимал, что публика, которая дико хохочет, все равно не заступится. Упадешь – твоя проблема. Не упадешь – тебе аплодируют.

– Самое интересное, – рассказывает активный участник домактерских капустников Михаил Державин, – что ребятам, которые бдили за творческими домами, то, что мы делаем, нравилось. Я помню, как во время репетиций по залу проходил парень Славик и, улыбаясь, все время говорил: «Ну, Ширвиндтдержавин, вы дошутитесь».

Они дошутились до дикой популярности. На молодых и, во что сейчас трудно поверить, никому не известных артистов и авторов в ВТО ломилась вся Москва. В театрах старики снисходительно похлопывали их по плечу: «Видели ваш капустник, ну вы молодцы!» Так приходила слава, нарабатывались связи.

Но не только за смелостью народ рвался на капустники. Свежие и оригинальные номера, которые нельзя по вполне понятным причинам увидеть в театре, были в большом дефиците. Эффектная шутка, классно сделанный трюк ценились иногда больше, чем дерзкое слово о власти. Если бы вы знали, что выражение «рояль в кустах» пришло из капустника, то очень бы удивились. И тем не менее, эта идиома родом из известной интермедии Горина «Совершенно случайно» – пародии на телепередачу с прямым эфиром. Короче, на сцене совершенно случайно появлялся диктор и говорил:

– Дорогие товарищи, мы сейчас расскажем вам, как отдыхают наши советские москвичи. Вот мы идем по улице и с первым случайным встреченным человеком поговорим. А вот и он. Здравствуйте, товарищ. Как вас зовут?

– (Перепуганно.) Вы мне?

– (Шепотом.) Вам, Серегин, вам.

– Моя фамилия Серегин, я простой москвич. Пенсионер. Я здесь отдыхаю на лавочке.

– Это ваше увлечение?

– Да, я увлекаюсь свежим воздухом.

– А еще чем?

– Я увлекаюсь игрой на скрипке.

– А вы случайно ее не взяли?

– Да, я случайно взял в сквер скрипку и исполню на ней полонез Огинского.

(Играет.)

– Замечательно. А какие у вас еще увлечения?

– Я еще играю на пианино. Здесь случайно в кустах стоит рояль, я исполню на нем полонез Огинского.

Творчество, не реализованное в театре, в капустниках било фонтаном, как нефть из свежевскрытой скважины. Номера, которые в течение многих лет потом кормили дуэт Ширвиндт-Державин, родились именно тогда, на домактеровских капустниках.

Зал буквально валялся в истерике, когда Леонид Сатановский читал монолог артиста, который еще младенцем попал на съемки фильма «Петр I» и прославился тем, что именно его в розовую попку целовал артист Симонов. Эпопея детской задницы была представлена публике настолько зримо, что слабаков просто выносили из зала.

– Капустники дали нам многое, – повторял Григорий Горин мысль всех их участников. – С них началась наша первая пьеса «Свадьба на всю Европу» и наша театральная карьера.

Капустник – удивительное явление прошлого, которое имеет не менее удивительное продолжение. С той только разницей, что теперь, при наличии общей свободы, у капустника другие задачи. В Нижнем Новгороде существует «Веселая коза». «Коза» в данном случае – не шерстяной зверь с выменем, а фестиваль театральных капустников. Сюда много лет съезжаются мастера капустного дела со всей России. О, что это за «Коза»! О ней будут рассказывать потомкам. Она до неприличия веселая. Буйная, но не пьяная. Весьма эротичная и с претензиями на сексуальность. Последнее, впрочем, только увеличивает ее «надои», то есть результат.

Актерские спектакли теперь развиваются по законам цветной капусты. То есть чем они эффектнее, оригинальнее, тем лучше. Шутка ценится по гамбургскому счету, и на весах – смелость или качество; перевешивает последнее.

Итак, на «Веселую козу» каждую весну съезжается вся Россия, которая, несмотря ни на что и вопреки всему, продолжает шутить. Во всяком случае, главным лозунгом фестиваля остается весьма актуальная шутка: «Если кинет государство, капустник – лучшее лекарство». Кто же тот доктор, что прописывает сегодня рецепты лучших капустников в России?

Вопрос познавательный – ответ социальный. Как выяснилось, лучше всего шутят там, где хуже живут. Пермь, Челябинск, Иркутск…