Марина Райкина - За кулисами. Москва театральная

Впрочем, на театре уже никто не удивляется неформальной лексике – многие пьесы без нее, как рыба без воды, гибнут. Но вот что удивительно, когда артисты ругаются матом на сцене, то зрителям даже не приходит в голову закричать: «Прекратите безобразие!» Более того, зрелища, изобилующие матерщиной, иногда возбуждают зрителя на неординарные поступки. Что и произошло на «Игре в жмуриков» в постановке Андрея Житинкина. Спектакль играли в филиале Театра имени Моссовета, где сцены практически нет, и зрители, войдя в одну-единственную дверь, из нее же и выходят. Содержание спектакля явно не внушает оптимизма – морг, два вохровца (Сергей Чонишвили, Андрей Соколов) разговаривают практически матом.

– Да в гробу, ётм, мне укакалось твоё ко мне, ётм, хорошее отношение.

Проходит 30 минут, и вдруг встает мужчина, ни слова не говоря, проходит через все сценическое пространство и удаляется. Актеры выдерживают паузу. Продолжают играть. Однако мужчина не выходит в дверь, а встает за кулису и наблюдает происходящее.

Андрей Житинкин, режиссер спектакля:

– Мы не понимаем, что происходит. Вывести его не решались, потому что опасаемся – вдруг сумасшедший, вдруг сорвет спектакль. Но все выяснилось к концу. Оказывается, мужчина стоял и ждал, когда ему принесут ящик водки. И после спектакля каждого зрителя он встречал рюмкой. Подносил и говорил: «Выпейте, пожалуйста. Это спектакль про меня». Он действительно оказался вохровцем, работал, как сказал нам, в лечебнице КГБ, и так его пронял спектакль, что он даже раскошелился на водку.

Самое смешное, что на следующем спектакле, когда он уже не пришел, зрители почему-то у работников театра стали требовать водку – видимо, слух по Москве прошел.

Зритель везде разный и реагирует согласно своей ментальности. Финал «Двенадцатой ночи» того же Доннеллана, когда в сладком поцелуе сливались Виола и Герцог, везде проходил по-разному. А дело в том, что все роли в этом спектакле играли одни мужчины и, соответственно, целовались артисты Андрей Кузичев и Владимир Вдовиченков. В России на эту сцену в начале 2000 года было замечено две реакции – или неодобрительное угрожающее молчание, или улюлюканье с подтекстом в сторону гомосексуализма.

В Колумбии, напротив, все ликовали и начинали целоваться. Но с самой необычной реакцией артисты столкнулись в маленьком французском городке Шаторуа. В тот момент, когда Кузичев с Вдовиченковым изображали поцелуй, среди французов, чинно молчавших, раздалась отчетливая русская речь: «А вот этого, братки, не надо было делать». Ну что тут скажешь – всюду наши.

Все-таки эмоциональный у нас зритель. Спектакль «Венецианский купец», основная сцена Театра имени Моссовета. Финал страшный: еврея насильно заставляют принять христианство. Михаил Козаков эту сцену играет очень эмоционально. И (очевидно, под воздействием как его игры, так и происходящего бесчинства относительно свободы личности) в первых рядах вскакивает невысокий еврей и начинает бить себя в грудь, неистово орать:

– Позор, позор!

Так продолжается до тех пор, пока его не выводят. Успокоившись, он возвращается в зал. Но самое поразительное, что когда после окончания спектакля ему рассказали о случившемся, он не поверил.

– Почему вы кричали? – спросила его капельдинер.

– Я кричал?

Оказывается, находясь в сильном эмоциональном потрясении, зритель ничего не помнил.

Да, политические настроения, которые овладевают человеком, нигде так не проявляются, как в театре. Знаменитый театральный блокбастер «Так победим!» во МХАТе им. Горького. Пьесу о Ленине, отмеченную всевозможными высокими премиями, играют в начале 80-х годов, когда уже ясно, что Леонид Брежнев – Генсек, руководящий единственной политической партией в стране, нездоров и на его место готовят замену.

Виктор Лаптев, монтировщик МХАТа:

– Я никогда не забуду этого спектакля. Дело уже шло к финалу. С трибуны Ленин зачитывает какие-то тезисы. И вдруг в первых рядах вскакивает мужчина и срывающимся голосом кричит: «Ленинский курс надо продолжать! Никакой андроповщины!» Была пауза. Мы все ждали, что мужика повяжут и выведут из зала, но ничего подобного не произошло. Спектакль доиграли. Потом кто-то рассказывал, что будто бы его «встретили» на остановке и препроводили куда следует.

Опасения театральных работников относительно состояния здоровья зрителей не случайны. Как выяснилось, спектакль «Самоубийца», о котором говорилось выше, пытался сорвать человек с явно нарушенной психикой. Нечто подобное, но с медицинским вмешательством, наблюдалось на спектакле «Псих» в «Табакерке». Там в финале герой, которого играет Сергей Безруков, кончает жизнь самоубийством.

Андрей Житинкин, режиссер спектакля:

– Он повесился. Но я считал, что петлю на артистов нельзя набрасывать, и поэтому у меня все происходит в темноте. Чтобы зритель только догадывался, что герой повесился. А потом закадровый голос Олега Табакова говорит об этом:

– Саша остался один. В комнату вошли сумерки… И казалось, что веревка не выдержит (медленно уходит свет). Но она (пауза) выдержала (в темноте падает стул).

И вот, когда все произошло, но еще не включилась фонограмма Табакова, вдруг какая-то женщина забилась в истерике: «Сережа! Сереженька! Как ты мог!» Она подумала, что это Безруков свел счеты с жизнью. Оказалась его ярая поклонница, которая не смогла перенести «смерти» любимца. Ее вывели в коридор, уложили на диван и вызвали «скорую».

Но бывают и актуальные диалоги сцены с залом. Спектакль «Андрюша» в том же Театре сатиры. Его сделали к 60-летию замечательного артиста Андрея Миронова, умершего на сцене в возрасте всего 47 лет. На сцене Спартак Мишулин в роли неудачливого грабителя. Вот его реплика:

– Честно воровать стало труднее.

Голос из зала:

– Почему? Сейчас как раз легче.

– Кому легче, – нашелся артист, – те наворовали и за границу уехали.

Зал напряженно следит за борьбой.

– Почему же? Мы здесь.

Все взгляды на артиста.

– Вы-то здесь. А денежки – за границей.

Аплодисменты Спартаку Мишулину.

Невольно в действие вмешиваются и сотрудники театра. Драматический театр имени Станиславского, позже ставший «Электротеатром». Спектакль «Маленький принц». Главную роль исполняла популярная актриса кино Ольга Бган. За несколько часов до спектакля на служебный вход какие-то поклонники принесли букет роз и попросили служащую вручить цветы актрисе после спектакля. А на вахте сидела знаменитая Мария Романовна, которая решила про себя: «А пущай все видят, как наших актеров приветствуют». И, не дожидаясь финала, решительно направилась в зал. Вошла, села и, когда закончилась одна из сцен, встала, да так хлопнула креслом, что все оглянулись. Но это ее ничуть не смутило, и она решительным шагом направилась к рампе.