Юрий Жуков - Люди сороковых годов

Звучит лихая музыка. В круг выходят сразу человек десять. Веселье! Собирается большая толпа. Бочковский глядит на танцоров. Видать, хотелось бы и ему в круг, да с укороченной после ранения ногой не очень-то попляшешь. И вдруг Катуков, вснользовавшись паузой, заводит уже серьезный разговор:

- А вы читали предоктябрьскую статью нашего всесоюзного старосты Михаила Ивановича Калинина? Там ведь и о вашей бригаде написано!

- Читали!

- Вот были мы у него с Николаем Кирилловичем Попелем, членом Военного совета нашей армии, так он сорок минут про вас расспрашивал... "Я старик, говорит, - а за ними слежу. Слежу!" Он еще в подмосковных боях бригаду приметил, с тех пор постоянно интересуется ею. Так что смотрите, не подведите свою бригаду перед Михаилом Ивановичем! Не то конфуз выйдет. Встретимся мы с ним опять, а он и спросит: "Какая бригада в 1-й гвардейской танковой армии теперь лучшая?" И вдруг нам придется ответить: "Шестьдесят четвертая". - "А куда же Первая гвардейская подевалась?" - Неудобно получится...

И сразу со всех сторон хором:

- Не подведем! Были первыми и будем первыми! Первыми до Берлина дойдем!

После обеда возвращаемся на командный пункт: сейчас должен начаться торжественный вечер офицеров 1-й гвардейской танковой армии, посвященный годовщине Октябрьской революции. В густом багряно-золотом лесу торжестжелтых листьев, прогуливаются празднично одетые танкисты, и закатные солнечные лучи играют на их орденах. Среди них я узнаю генерала Гетмана, добродушного курносого великана, знаменитого на всю армию своим олимпийским спокойствием и невозмутимостью. Когда мы познакомились с ним на Курской дуге, он командовал 6-м танковым корпусом, который под его руководством стал потом 11-м гвардейским, а теперь только что стал заместителем командарма. На посту командира корпуса его сменил молодой талантливый танкист А. X. Бабаджанян, отлично командовавший до этого бригадой.

На груди у Гетмана незнакомый мне орденский знак - звезда из драгоценных камней. Что это такое? Генерал сконфуженно машет рукой:

- Да, понимаете, какая история вышла - наградил меня британский король рыцарским орденом. Говорят, по их правилам это большая честь, а у нас такой орден - совсем необычайное дело. Полагается на шею надевать крест, а на грудь вот эту штуку, - Гетман указал на свою звезду, сверкавшую камнями. Ну, я потихоньку правило нарушаю, крест не ношу, а звезду по парадным случаям надевать приходится. Меня уж и так задразнили: "Ты, - говорят, землевладелец"... Толкуют, будто в Англии кавалерам рыцарского ордена причитается по пятьдесят гектаров земли...

Все дружно смеются, слушая, надо полагать, не впервой эту историю генерала, удрученного такой неожиданной наградой. А я думаю о том, как широко разнеслась и всемирно утвердилась слава советского оружия, ежели даже его величество король Великобритании отдает ему дань, награждая советских полководцев самыми высокими своими наградами, предназначенными для знати...

Уже четыре тысячи километров отмерили танкисты 1-й гвардейской гусеницами своих машин, колеся по фронтам, в четвертый раз встречают праздник на войне, на этот раз далеко от родных краев, близ берегов широкой Вислы. Здесь все не так, как на родине, - и дома стоят по-иному, и люди говорят иначе, и даже вот этот лес, не сбрасывающий листвы до ноября, не похож на наши подмосковные рощи. Офицеры много говорят о Москве, о том, как люди там, наверное, спешат сейчас на праздничные вечера и встречи. Связисты хлопочут около своих приемников, ловя далекие волны столицы...

Потом началось собрание. Докладчик стал говорить о пройденном пути и о том пути, какой остается пройти до Берлина, и вдруг я вспомнил, как ровно три года назад в небольшом подмосковном селе в тесной избе с бумажными розами и любительскими фотографиями на стене полковник Катуков, командовавший 4-й танковой бригадой, в тот самый вечер проводил накоротке праздничную встречу со своими офицерами.

Тогда из бригады можно было за полтора часа доехать до Красной площади. Но близость эта не радовала, а тревожила людей. Лихой разведчик Коровянский, только что сходивший на своем танке в расположение противника по тайным лесным тропам, донес, что в лагере немцев снова начинается движение: немцы готовили мощный удар по Волоколамскому шоссе, и его должны были принять на себя первыми они, танкисты, ставшие щитом у ворот Москвы.

И полковник Катуков, человек спокойный, выдержанный, умеющий держать свои нервы в кулаке и шутить даже тогда, когда положение становится критическим, снова и снова поглядывал на карту и в сотый раз проверял себя, - удалось ли ему расставить свои немногочисленные танки так, чтобы ка-ждый из них в бою сработал за целый батальон...

А докладчик говорил и говорил, рассказывая о том, какие огромные задачи встанут перед армией в эту зиму, которой, судя по всему, суждено было стать последней военной зимой. И конечно же, танкистам суждено снова быть впереди всех, прокладывая путь пехоте.

- Мы их доколотим, товарищи, - сказал, наконец, улыбаясь, докладчик, и тут я увидел, как сидевший в переднем ряду Владимир Бочковский вскочил, сорвавшись с места, и, бурно захлопав в ладоши, закричал: "Доколотим! Обязательно доколотим!" И другие вскочили вслед за ним, и забушевала вдруг такая овация, что чудилось, будто это по густому лесу идет сильный-сильный ветер, и трещат вековые дубы. А Катуков, аплодировавший вместе со всеми, улыбаясь, глядел на своих питомцев, и, наверное, думал все о том же: как же здорово выросли за эти годы его орлята, теперь им можно было поручить любую задачу, пусть даже самую трудную...

* * *

8 ноября. Уже рабочий день: ученья. С утра вдруг - снег. Мокро. Надев плащ-палатки, едем к городку Яворув - там в условиях, приближенных к боевой обстановке, проводится учебная переправа через водную преграду.

Высокий сосновый бор. Рядом озерко, покрытое грязно-зеленой ряской. Саперы сладили под водой штурмовой мостик - бежать по нему надо по колено в воде. Вроде бы неудобно, но зато мостик не виден противнику, его трудно обнаружить и разбить.

Часть солдат переправляется на подручных плотах, сделанных из досок и соломы. Тут же - надувные резиновые лодки. Некоторые бойцы в специальных костюмах: вокруг талии у них нечто вроде большого спасательного круга, так легче переплывать реку.

Ученьями командует полковник Бабаджанян, энергичный, опытный офицер. Горло у Бабаджаняна туго забинтовано, и он говорит шепотом: еще не оправился от опасного ранения в шею, полученного в дни летнего наступления. Каждая деталь операции отрабатывается тщательно, с многократными повторениями. Ракета... Солдаты, вырываясь из соснового бора, мчатся к воде. Переправа осуществляется в максимальном темпе: сэкономишь минуту быть может, спасешь этим сотни жизней. Лодки, плоты снуют от берега к берегу. С грохотом рвутся взрывные пакеты, имитирующие снаряды, мины, бомбы. Вспыхивают дымовые шашки - маскировка переправы. Это зрелище запоминается надолго: темно-свинцовое, с прозеленью озеро, белые поля, желтый дым, черные фонтаны взрывов...