Александр Монвиж-Монтвид - Юрий Гагарин

Фото В. Козлова

© РИА-Новости

Под звуки авиамарша «Мы рождены, чтобы сказку сделать былью…» я шел по ковровой дорожке аэропорта «Внуково», чтобы отрапортовать Первому секретарю Центрального Комитета Коммунистической партии Советского Союза, Председателю Совета Министров СССР Н.С. Хрущеву

Фото Чернова

© РИА-Новости

Во время торжественной встречи в Москве, 14 апреля, два дня спустя после полета, едва не случился конфуз. Когда я шел от самолета по красной ковровой дорожке, чтобы отдать рапорт руководителям нашего государства, у меня развязался шнурок на ботинке. Идти нужно было строевым шагом, не глядя под ноги, а дорожка, расстеленная передо мной, оказалась длинной. На меня было нацелено сотни фото и телекамер, так что упасть, наступив на шнурок, было никак нельзя. К счастью, с этим испытанием справиться удалось, и до трибуны я дошел благополучно.

© РИА-Новости

© РИА-Новости

© РИА-Новости

Уже через месяц после полета меня отправили с «Миссией мира» в первую Зарубежную поездку, всего я посетил более тридцати стран. Чехословакия, Финляндия, Великобритания, Болгария, Египет, Польша, Куба, Бразилия, Канада, Исландия, Венгрия, Франция, Индия, Шри-Ланка, Афганистан…

Первого космонавта планеты наперебой приглашали к себе едва ли не все страны мира. Так что мне пришлось объездить полсвета.

Правда, во время этих поездок мне мало что удалось увидеть, настолько плотным был график встреч и выступлений. Я встречался и с простыми людьми, и со знаменитостями, и с коронованными особами. На приеме у английской королевы я, не будучи силен в тонкостях этикета, попросил ее подсказывать мне, если я что-то буду делать не так. Королева успокоила меня, что всех правил не помнит даже она сама, а ей подсказывает их церемониймейстер.

Это Куба. Мы с Фиделем Кастро. Чтобы рассказать о всех встречах с кубинцами, передать всю их теплоту и сердечность, которые окружали нас во время этой поездки, надо написать целую книгу

© РИА-Новости

В Англии я был по приглашению Союза литейщиков. В Манчестере мне даже вручили диплом почетного литейщика. Но были встречи и с премьер-министром Гарольдом Макмилланом, и даже с английской королевой Елизаветой II

© РИА-Новости

Опять у доски! Сдаю очередной экзамен в Военно-воздушной академии им. Н.Е. Жуковского. Экзаменаторы были строгими, а экзаменационные вопросы – сложными, но мне было очень интересно учиться. 1966 г.

© РИА-Новости

В потоке обрушившихся на меня восхвалений очень важно было не зазнаться, остаться самим собой. Я никогда не забывал о том, что мой полет – результат усилий многих тысяч людей: ученых, конструкторов, рабочих, а мне повезло оказаться на вершине этой огромной пирамиды, завершить их усилия.

Помню, как насмешило меня предположение одного западного корреспондента, высказанное им во время интервью. Он наивно полагал, что, совершив полет, я теперь до конца жизни буду отдыхать. Разумеется, безделье было не для меня. После полета свободного времени стало еще меньше, чем раньше. Иногда я сам удивлялся, как все это успевал. На меня обрушилось множество общественных обязанностей: я был избран депутатом, участвовал в работе многих комиссий, общественных организаций. Продолжались занятия в центре подготовки космонавтов.

А еще я продолжал учиться и поступил в Военно-воздушную инженерную академию имени Н.Е. Жуковского. Сергей Павлович Королев говорил, что, получив серьезное образование, я могу стать хорошим конструктором. Перспектива летать на аппаратах, спроектированных при моем непосредственном участии, захватывала. Академию я окончил с отличием и собирался заниматься наукой и дальше, не зная, что в запасе у меня остается всего месяц…

Начало 1966 года стало для меня лично и для всех космонавтов очень печальным. 14 января умер Сергей Павлович Королев, который был для меня практически вторым отцом. После его кремации я взял частичку праха, чтобы захоронить ее на Луне, к которой он так стремился. Тогда я верил, что первым к ней полечу именно я.

А весной 1967 года на космическом корабле новой серии «Союз», пришедшем на смену «Востоком» и «Восходам», разбился мой друг Володя Комаров. Он стал первым космонавтом, не вернувшимся на Землю. Сам полет прошел нормально, но при приземлении не до конца раскрылся парашют… Когда это случилось, я впервые не сдержался и заплакал при всех. На том корабле мог лететь и я – мы вместе готовились к этому полету, и я был Володиным дублером. За несколько лет до этого, когда врачи нашли у Комарова какие-то отклонения в здоровье, именно я долго упрашивал начальство перепроверить все еще раз. Тогда Володю оставили в отряде космонавтов. Получается, что, не прояви я тогда настойчивость, он бы остался жив. Хотя в этом случае на его месте в том злополучном полете оказался бы кто-то другой…

После этого случая меня отстранили от программ подготовки к космическим полетам. Первый космонавт был своеобразным символом, и его очень боялись потерять. Но что это за космонавт, который не летает? Как пелось в популярной в мое время песне: «Летчик может не быть космонавтом, – космонавту нельзя не летать!»

Я ни в коем случае не хотел забронзоветь и сделаться «свадебным генералом», заседая в президиумах и выступая на различных мероприятиях

Фото В. Носкова

© РИА-Новости

Я хотел летать, настойчиво добивался продолжения подготовки к полетам космическим, а пока этого не случилось, старался как можно больше летать на самолетах. Правда, в одиночные полеты меня пока не пускали, для этого требовалось больше летной практики, которой у меня, занятого множеством различных дел, в последнее время было немного.