Хантер Томпсон - Царство страха

Интервенция на Гренаду стала одной из тех беспроигрышных, высокоэффективных и оправдывающих средства операций, о которых мечтает каждый выпускник Вест-Пойнта. Обрушите всю мощь американской военной машины на маленький остров Карибского архипелага – и впечатляющая победа у вас в кармане. Мочи, гаси этих мразей! Пусть сдохнут! Действуй жестко, говори грубо и бей всех по яйцам. Так все и произошло на Гренаде.

Вся подноготная не всплыла, но это вопрос времени. В коридоре гостиницы «Сент-Джордж» ходят слухи, будто бы Тон Рашфорд, новый генеральный прокурор Гренады и представитель Британской Короны, собирается судить Бернарда Коарда за убийства, причем в самом скором времени.

«Эти подонки горько пожалеют, что попытались вымолвить слово «революция», перед тем как мы окончательно зачистим это местечко, – сказал стратег ЦРУ, работавший в американском посольстве и прикидывающийся невинным исследователем Карибского архипелага. – Все эти россказни о нацистах, военных игрищах и преследовании негров скоро раз и навсегда прекратятся. Все тут считают, что подонков надо судить. Ну чего же, устроим этот чертов суд. Мы засудим Берни Коарда, повесим Хадсона Остина. Мы повесим Лайэма Джеймса, Абдуллу, Редхэда и всех остальных коммунистических говнюков. Только и успеют, что подергаться. От их «Новой Жемчужины» не останется ни хрена. Нам даже не понадобится труп Мориса Бишопа. Свидетелей достаточно, и всех мы держим за яйца».

Меня поразил тон его голоса.

Он упомянул всех руководителей так называемого военного переворота, который сверг неомарксистское, изоляционистское правительство Мориса Бишопа, правившее Гренадой четыре с половиной года до тех пор, пока в октябре не грянула оргия разнузданного насилия, превратившая остров в концлагерь, напоминавший Уганду в самые черные дни правления режима Иди Амина… Бернард Коард был вице-премьером Гренады, некогда – уважаемым теоретиком марксизма и личным другом Бишопа. Хадсон Остин – генералом, руководившим Народной Революционной Армией. Рядовых Абдуллу и Джеймса, а также сержанта Лестера Редхэда по прозвищу Козел обвиняли в убийствах. Не только Бишоп, но и четыре министра его правительства, его любовница, не говоря уже о десятках мирных жителей, погибли под пулями, когда многотысячный митинг попытался вернуть Бишопа к власти.

Доказательств вины наличествовало более чем достаточно, оставалось лишь соблюсти некоторые юридические тонкости. Трупы убитых сожгли, а согласно законодательству Британского Содружества, судебное разбирательство по обвинению в убийстве не может проводиться при отсутствии трупа. Обвиняемым можно было бы инкриминировать предательство, но немногие свидетели находились в тюрьме Ричмонд Хилл под неусыпным контролем ЦРУ либо также отправились на тот свет. Первые слушания по этому делу назначили на февраль, но без трупов и без свидетелей обвинение оказалось, как выразился Тони Рашфорд, «в щекотливом положении».

– Наша ошибка состояла в том, что мы не кокнули их сразу, – сказал полковник американской армии, – быстренько не расстреляли всех при попытке к бегству.

Полковник горько рассмеялся, потягивая пиво в «Красном Крабе», шикарном трактире на выезде из города. Мэр города Форт Лодердэйл [10], сидевший за противоположным концом барной стойки, сцепился с бизнесменом из Нью-Джерси, который до того слюнявил шею чернокожей проститутки.

– Да вы стыд последний потеряли, – сказал я ему.

– Мы воины, – угрюмо ответил он, набивая свою трубку «Смесью 79».

– Тысячелетний Рейх продлился двенадцать лет и восемь месяцев.

– Не так мало. Через два года я уже выйду в отставку, пенсию буду получать.

Некоторые шедевры должны оставаться неподписанными.

Субботняя ночь прошла на Гренаде спокойно. Впервые за последние три недели шоссе Гранд-Энс не патрулировали солдаты. Ни отрядов 82-й десантной дивизии, ни блокпостов, ощерившихся автоматами М-16 и увешанных тусклыми красными фонарями, ни вертолетов «Кобра», ревевших над головой. Если у вас хорошее настроение, вы можете проехаться по острову на маленьком и быстром джипе с открытым верхом. Единственное, что могло помешать путешествию, – это дикие собаки и выбоины.

Эта ночь ничем не отличалась от любой ночи за последние 300 лет на Гренаде, с тех пор как пьяные иностранцы оставили остров в покое. Первыми на остров на своих боевых каноэ приплывали злобные карибские индейцы, затем их сменили испанцы и пираты, большие любители грога. Потом на острове появились французы, построившие тюрьмы. Дальше островом овладели, лет так на 200, потные и вялые англичане. Наконец, в 1974 году Гренада получила независимость, и к власти пришел рехнувшийся на почве вуду премьер-министр, который, выступая на Генассамблее ООН, рассказывал всем о летающих тарелках. Сэр Эрик Гейри, который порой вел себя страннее Папы Дока [11], продержался у власти пять лет. В 1979 году его сместила клика местных марксистов и зарубежных троцкистов. А еще через четыре года пришла очередь американских морпехов.

Эта война сильно отличалась от Вьетнама. Это не Индокитай – Америка не потерпит поражения.

Ребята, которые заправляют Белым Домом, то есть Пентагон и ЦРУ, наконец сделали то, за что мы платим им зарплату. И сделали очень ладно. Если предположить, что управление Америкой – самая обычная работа, как это и утверждал мистер Кулидж, то немало людей могут рассчитывать на рождественские бонусы за то, что они провернули в этом диком 1983 году нашего Господа. Мы видели, что американские интересы в Карибском бассейне находятся под угрозой, и мы уничтожили эту угрозу, как отвратительную жабу. Наконец-то Пентагон выиграл войну в открытую, и победители ликуют над добычей.

Вот и славно. Многие воины сражались и погибли здесь: кубинцы, гренадцы и восемнадцать американских солдат. Интервенцию на Гренаду не назовешь игрушечной войной. Операция прошла быстро и без лишней огласки, правды никто так и не узнал, а будущее по-прежнему весьма неопределенно.

Ну и ничего страшного. Это все мелочи. Таковы побочные эффекты той эйфории, в которой мы купаемся в эти дни здесь, на южном побережье Гренады.

Сегодня вечером у меня случилось несколько нервных разговоров с солдатами из 21-й роты военной полиции, на лужайке перед бывшим отелем «Калабаш», на пляже за Гранд-Энс. Они превратили отель в военную базу, обложив его мешками с песком и соорудив доты, в которых засели автоматчики. По всему периметру лужайки перед домиком фотографа журнала «Time» солдаты разложили кольца колючей проволоки – они-то и стали камнем преткновения. Проволоку развалил тут некий «капитан Калабаш», командир взвода военной полиции, человек с совершенно дикими глазами, постоянно устраивавший своему взводу учебную тревогу и заставлявший их перелопачивать землю по периметру отеля, гоняя, будто обезумевших бездомных псов, закапывающих свои экскременты. Его взвод обычно или патрулировал освещенный луной пляж, обвешавшись приборами ночного видения и таким количеством оружия, что его хватило бы, чтобы пристрелить каждую рыбу от Гренады до южного берега Барбадоса, или надрывался на тренировках, упражняясь со штык-ножами и пудовыми шарами, или рыл по всему пляжу доты, устанавливая в них мешки с песком… Даже бесстрастные обычно цэрэушники чувствовали себя неудобно.