Алан Фридман - Берлускони. История человека, на двадцать лет завладевшего Италией

Позиция Берлускони в разгар исторического кризиса евро тоже оказалась верной. Он твердо сказал “нет” назойливой тройке ростовщиков – МВФ, ЕЦБ и Европейской комиссии – задолго до Ципраса в Греции. И хотя Берлускони подвергли унижению на встрече “Большой двадцатки” в Каннах, его упрямое сопротивление плану Саркози натравить на Италию МВФ с его “спасительным” займом оказалось правильным решением и для Италии, и для еврозоны в целом. Даже Обама сказал об этом. Дав отпор Кристин Лагард и МВФ, Берлускони не предотвратил собственного падения, но только потому, что Саркози и Меркель много месяцев подряд сплоченно вели кампанию по его смещению, а попутно и президент Джорджо Наполитано давно готовил преемника для Берлускони. Как сказал своим сотрудникам Тим Гайтнер: “Они все-таки провернули это дело, и провернули очень ловко”.

Можно не сомневаться, что неосмотрительность Берлускони в личной жизни, а также непрерывные “утечки” из миланской прокуратуры на протяжении пяти лет ускорили его падение. Целого ряда приговоров ему удалось избежать благодаря закону о сроках давности. В очередной раз это произошло в 2015 году – в связи с делом о предполагаемом подкупе члена парламента. В июле 2015 года Берлускони был осужден и приговорен к трем годам тюремного заключения, однако и тут срок исковой давности уже приближался, и приговор должны были аннулировать в считаные месяцы – еще до апелляции. Для Берлускони было очень важно, что в марте 2015 года Верховный суд в итоге оправдал его по делу об оплате секса с несовершеннолетней проституткой. Однако в течение всего лета 2015 года в прессу “утекали” расшифровки подслушанных телефонных разговоров весьма компрометирующего содержания, в которых предполагаемые “девушки по вызову” говорили о получении денег от Берлускони. Чтение скандальных “прослушек”, связанных с расследованием сексуальных скандалов вокруг Берлускони, уже превратилось в итальянскую национальную забаву.

Ненасытные аппетиты Берлускони, неравнодушного к красивым женщинам, чем-то похожие на его страсть к футбольному клубу “Милан”, уже много лет не были большим секретом для широкой публики. Во многих отношениях жизнь Берлускони легко читалась, как открытая книга. Вопрос в другом: если магнат-миллиардер был такой сомнительной фигурой, то почему миллионы итальянцев хотели снова и снова видеть его на посту премьер-министра? Ответ же заключается в следующем: Берлускони годами имел власть над надеждами, страстями и мечтами итальянцев и – к лучшему ли, к худшему ли – во многом успел вылепить Италию по собственному образу и подобию. Трудно переоценить его влияние на народ, на целые поколения итальянцев, которые росли, видя во власти одного только Берлускони. Больше ни один политический лидер не правил страной так долго, формируя и изменяя страну в соответствии со своими политическими, культурными и социальными представлениями. Еще никому этого не удавалось – разумеется, со времен Муссолини.

Берлускони умудрился стать человеком, которого на протяжении двух десятилетий одновременно и больше всех ненавидели, и больше всех любили в Италии. По мнению его критиков, это происходило из-за его монопольного контроля над телевидением и злоупотребления властью над СМИ. Возможно, объяснение кроется еще и в том, что Берлускони стал самым чутким и сообразительным в обращении со СМИ премьер-министром, какого когда-либо видела Италия, и одновременно оказался самым типичным итальянцем, какой когда-либо поднимался до поста премьера. Берлускони всегда был и остается настоящим, до мозга костей, итальянцем – трепачом, торгашом, обольстителем, любителем анекдотов и прирожденным соблазнителем. Ему присущи все мыслимые слабости и недостатки типичного итальянца, зато он наделен здоровым природным нюхом, умением выбирать нужное время и талантом вводить новшества. Да, во многом он остается говорливым дельцом, предпринимателем из процветающей Ломбардии. Но если копнуть глубже, становится ясно: в Берлускони воплотились все лучшие и все худшие черты характера всех итальянцев, и своим успехом на выборах он обязан прежде всего именно тому, что он олицетворяет обобщенную итальянскую мечту. В нем, как в зеркале, отражаются помыслы и мечты множества итальянцев, он сам выступает отражением тех самых избирателей, которые голосуют за него.

Вот еще одно туманное утро понедельника летом 2015 года. Берлускони у себя дома в Аркоре. Он размышляет о жизни вместе с друзьями в комнате, примыкающей к семейной усыпальнице, и кажется сентиментальным. Наверное, все дело в этой близости к усыпальнице, где покоятся урны с прахом его родителей, а может быть, Берлускони просто думает о традиционном понедельничном обеде в Аркоре: вскоре в столовой должна собраться вся семья. Его дочь Марина уже дожидается отца в гостиной вместе с Феделе Конфалоньери и троицей менеджеров-ветеранов из Fininvest – мужчинами в серых костюмах, которые заняты оформлением финансовой сделки для ФК “Милан”. Но Берлускони не спешит переходить к ним: он говорит о своем будущем, и ему осталось поделиться еще кое-чем. “Я уже сказал детям и родственникам, – признается он, – что, когда меня не станет, они могут продавать что хотят. Могут распродать все виллы, компании и акции и тому подобное. Я просил их не продавать только две вещи: во‑первых, долю в «Милане» и, во‑вторых, – вот этот дом, это поместье в Аркоре”.

Он выдерживает паузу. “Знаете, – говорит он, – мне почти восемьдесят лет, и возраст уже дает о себе знать”.

С этими словами Берлускони выходит из комнаты и направляется в портик. Он смотрит на пасмурное небо и идет по хрустящему гравию, который отделяет портик виллы от сада и от остальной территории поместья, раскинувшегося на 70 гектаров. Начинается суета – из большого дома выбегают помощники, и появляется дворецкий Джузеппе, чтобы напомнить, что гости уже собрались в столовой для семейной трапезы. Сегодня вилла Сан-Мартино как будто оживает – такую энергию излучают все собравшиеся. Сильвио Берлускони широкими шагами входит в столовую и обнимает дочь Марину. На другом конце стола Конфалоньери отрывает взгляд от тарелки и выкрикивает дружеское приветствие. Седовласые финансисты из Fininvest усаживаются напротив Берлускони, Конфалоньери теперь оказывается по правую руку от него, а Марина – по левую. С противоположного конца стола на отведенное ему место молча садится высокий и худой человек в очках – это Никколо Гедини, многострадальный адвокат Берлускони. Перед Мариной ставят большую миску зеленого салата. Ее отец обреченно смотрит на свою маленькую тарелочку с вареными овощами. Он на диете.

Конфалоньери с аппетитом поедает пасту: это нежные тальолини с соусом карбонара. Он немедленно объявляет, что блюдо удалось на славу. К семейному обеду подают красное вино – изысканное ламбруско. Люди в сером из Fininvest едят молча, время от времени поднимая глаза, чтобы послушать Берлускони. Даже на склоне лет он остается бесспорным хозяином положения, и видно, что все привыкли почтительно к нему прислушиваться. Вначале разговор идет о “Милане”: Берлускони сетует, что они с вице-президентом команды Адриано Галлиани уже решили, что определились с покупкой двух первых звездных игроков, которые помогут вернуть “Милану” былое величие. “Но как только они узнали, что их собираются купить для «Милана», цены сразу взлетели еще выше”, – ворчит Берлускони. Конфалоньери понимающе кивает. Трое фининвестовцев изображают сочувствие. Гедини доедает свою пасту.