Рина Зеленая - Разрозненные страницы

А вот известный снимок, дошедший к нам с другого континента. Снимок во всю страницу журнала – ведь надо суметь поймать такой момент: толпа людей – видно, какой-то праздник, – и на переднем плане огромный полисмен склонился над фигурой крошечного мальчика, который, подняв голову, доверчиво и спокойно его о чем-то спрашивает. Наверное, он потерялся, но он уверен, что каждый взрослый человек ему обязательно поможет.

Нельзя забыть черную головку африканского мальчика и две старческие руки – родные или чужие, – лежащие на завитках его волос. Он не плачет, его спокойствие даже страшнее слез. Эти добрые руки, которые не ласкают, а как бы говорят: не бойся, ты не один.

Старая учительница обучает малышей танцу – в ее движениях легкость и молодость, и видишь, что дети впервые постигают чувство, ощущение ритма. Еще одна фотография – глядя на нее, невольно улыбнешься – это атака: октябрята-первоклашки, в буденновках, в пришитых мамами к рубашкам богатырских тряпочных застежках, под развевающимся флагом, смеясь и крича, несутся в первую атаку – бесстрашные и счастливые… Вот так создается семейный альбом людей Земли. Его снимки увидишь и в Караганде, и в Испании, и в яранге оленевода на Чукотке, в Вене, в Ленинграде, в Токио и в кабине космического корабля.

Смотрите, люди, внимательно друг на друга – вот как живем мы и наши дети.

Кто-то из друзей рассказал мне, что видел в Японии высеченную на камне надпись: «О дружбе не говори ни слова». И мне сразу захотелось говорить о дружбе и друзьях.

Природа наделила живые существа сердцем. Я имею в виду не пауков или ящериц, а собак, лошадей, тигров. И людей в том числе. В сердце помещается много чувств, даже удивительно каких разных. Там злоба и доброта, зависть, гордость, ненависть, любовь – всего не перечислишь. А кроме того – верность и дружба. Это необыкновенно важные чувства, на них держится мир.

Друзья мои дорогие, как я вас люблю! Спасибо вам за ту радость, что вы даете мне. При всех безобразных чертах наших характеров как мы терпели друг друга и сколько прощали, прощаем!

Как это получается, что чужие люди почему-то становятся друг другу совершенно необходимыми? И какое счастье – иметь друзей, говорить с ними, сидеть за столом, беседовать, «пока в нестройный гул сольются голоса», радоваться возможности быть вместе.

А иногда бывает и так: исчезнет из поля зрения человек – и потеряется навсегда. А что тут удивительного? Жизнь ведь такая сложная, каждый управляется с нею как умеет, прямо как с парусами в бурю: то так, то этак – надо учитывать направление ветра и его силу.

Конечно, бывает, что жизнь разлучает друзей навсегда. А бывает, что не видишься с друзьями долго – у всех свои дела, заботы, – но ты знаешь, что они тут и помнят о тебе, и это тебя поддерживает, как забор или стенка.

С женщинами дружить опасно. Такое утверждение, может быть, слишком решительно. Постараюсь объяснить. Женщины – существа особого рода, женского, что известно всем. Но необходимо об этом помнить всегда и ждать неожиданностей. Надо быть готовой ко всему и не удивляться, если приятельница очень серьезно и конфиденциально сообщит вам «нечто» и добавит: «Я вас прошу, только никому ни слова». И вы действительно, помня ее просьбу, – никому ни слова. А вскоре выясняется, что всем все уже давно известно от нее самой.

Другой пример. Мой друг – ленинградка, умная, настоящая женщина – как-то рассказала мне об одном ее давнишнем приятеле, что он ей в чем-то вовремя помог. Он тоже ленинградец. Идем с ней раз по Москве и его встречаем. Я как можно любезнее здороваюсь. Идем дальше. Она спрашивает меня удивленно:

– Почему это ты с ним так приветлива? Тебе же он всегда не нравился! – Я объясняю, что она же меня убедила, что он славный человек. Она просто вне себя:

– Как это славный?! Это просто подлец!! – И рассказывает новую историю, где его образ меняется в корне.

Через какое-то длительное время, встретившись с ним (она снова была в Москве, и мы опять шли вместе), я в ответ на его поклон еле-еле киваю головой и прохожу мимо, не останавливаясь. Она смотрит на меня и спрашивает, недоумевая:

– Слушай, в чем дело? Почему ты так странно поздоровалась с ним?

Я отвечаю:

– А как я должна с таким подлецом здороваться?

Она негодует:

– Откуда у тебя взялось такое представление?!

Я напоминаю ей ее последний рассказ. Она смеется надо мной:

– Да что ты вспомнила. Это все прошло! Мы давно помирились! Тогда я была на него сердита, а теперь все хорошо. – При этом она каждый раз искренне возмущается мною, и я никак не могу попасть в точку.

Вот так я выучила, что надо быть очень осторожной в своих высказываниях ввиду всевозможных изменений. Я перестала удивляться, когда близкие подруги беспощадно ссорятся между собой, а потом мирятся. Мне всегда казалось, что так поссориться можно только раз.

Все, что я пишу о женщинах, касается меня в той же мере, как всех остальных. Но я считаю, что мужской склад ума мне ближе, понятнее. Например, я иногда могу быть объективной хоть в чем-то. Для женщин совершенно недоступно понимание латинской поговорки audiator et altera pars [7]Они считают, что другой стороны нет; есть только одно допустимое восприятие – ее восприятие, другого быть не может. И еще. Меня удивляет, что женщины не понимают, насколько важно сегодня ; для них почему-то важно то, что было или что будет потом. Они не умеют ценить настоящее. И тут иногда случаются крушения.

Давать контрастную оценку сейчас стало модно (а по-моему, старомодно) при помощи фразы-кода: зал был наполовину пуст – зал был наполовину полон. Многие, однако, не знают, откуда взялась такая фраза. Для них расскажу.

В маленький город приезжает театр. После спектакля появились две рецензии. В одной написано, что в театре есть хорошие актеры, но, к сожалению, не все; что спектакль смотрится, но мог бы быть более интересным и веселым и что зал был наполовину пустой. Другой рецензент хвалил спектакль, по его мнению, достаточно веселый; отмечал, что в труппе есть и прекрасные актеры, что зрители принимали спектакль тепло и зал был наполовину полон. Этот «зал» довольно часто упоминают в статьях. Но вот так можно и свою жизнь ощущать, оценивать по-разному: зал был наполовину полон или наполовину пуст. По формуле «зал был наполовину пуст» живут некоторые люди, особенно женщины. Часто можно услышать, как очень молодая женщина убежденно говорит:

– Все это не жизнь! Это безобразие! Все не так! Ничего я не добилась!

Она проклинает всех и всё. А через пять лет говорит:

– Что же я за идиотка! Было ведь все так прекрасно, и я могла столько сделать! А теперь мне за тридцать, ничего уже не успею. Ничего нельзя исправить! Никому я не нужна: тот ушел, а этот мне не нужен.