Питер Гай - Фрейд

Сопротивление попыткам исцеления может показаться странно иррациональным. Выгоду от сопротивления для мазохистов, получающих удовольствие от страданий, увидеть легко, однако сопротивление выглядит бессмысленным для тех больных, которые предположительно прибегли к психоанализу для того, чтобы облегчить свое состояние – душевное, а подчас и физическое. Их добровольное согласие на усилия и финансовые затраты, а также явно неприятная процедура психоанализа – все это ручательство желания выздороветь. Но подсознание подчиняется другим, практически непостижимым законам. Невроз – это компромисс, который позволяет невротику примириться, ценой страдания, с вытесненными желаниями и воспоминаниями. Сделать бессознательное сознательным, что является заявленной целью психоаналитического лечения, – значит угрожать пациенту повторным появлением чувств и воспоминаний, которые он считает похороненными. Аргумент, что невротику пойдет на пользу извлечение вытесненного материала, даже самого неприятного, содержит рациональное убеждение. В психике пациента присутствуют элементы, готовые смириться с уроном – не только материальным, но и нанесенным его «вселенной»; без них никакой анализ невозможен. Но эти элементы должны бороться с противоположным желанием человека – чтобы его оставили в покое. Психоаналитик стремится мобилизовать «нормальные» силы в психике пациента и сделать их своими союзниками. В конце концов, он надежный партнер – слушатель, которого не шокируют какие бы то ни было откровения, которого не утомляют повторения, который не осуждает никакие пороки. Подобно священнику в исповедальне, он призывает к откровенности, однако, в отличие от священника, не читает нотации и не налагает епитимью, даже самую мягкую. Именно такой союз имел в виду Фрейд, когда отмечал, что психоаналитик должен раскрывать глубокие тайны пациента не раньше, чем у того установится эффективный перенос, «настоящий раппорт» [155].

От внимания Фрейда не укрылось, что перенос насыщен противоречиями. В случае с Дорой он уже видел, что эмоциональная связь, которую пациент пытается установить с психоаналитиком и которая состоит из фрагментов и кусочков страстных привязанностей, обычно прошлых, к другим людям, является непреодолимым препятствием к исцелению и одновременно самым эффективным лекарством. Теперь же в своих статьях по технике психоанализа, в частности в работе «О динамике переноса» и особенно в «Заметках о любви в переносе», он более подробно освещает парадоксальную работу переноса – сие главное орудие сопротивления, а также его месть.

Эти конфликтующие роли вовсе не являются диалектической загадкой. Фрейд различает три типа переноса, возникающего при психоанализе: негативный, эротический и разумный. Негативный перенос, или направление на аналитика агрессивных и враждебных чувств, а также эротический перенос, который превращает аналитика в объект страстной любви, – оба служат стражами сопротивления. Однако, к счастью, имеется и третий тип, самый рациональный и наименее искаженный из всех, при котором доктор представляется благожелательным и верным союзником в борьбе против невроза. После того как первые два типа переноса выявлены, проанализированы и обезоружены путем перемещения в сознательную область во время психотерапевтического сеанса – Фрейд называл это полем битвы переноса, – в действие может вступать последний, самый разумный перенос, который без особых препятствий будет способствовать долгому и трудному процессу лечения. Однако сей разумный союз с аналитиком может привести к победе только в том случае, если перенос достаточно силен, а пациент готов извлекать пользу из толкований врача. «Наше лечение, – писал Фрейд Юнгу в конце 1906 года, – проходит посредством фиксации либидо, управляющего бессознательным (перенос)». И этот перенос «дает импульс к пониманию и трансляции бессознательного; когда он отказывается действовать, это значит, что пациент не предпринимает усилий или не слушает, когда мы объясняем смысл того, что нашли. В сущности, это лечение посредством любви».

Все это выглядит чрезвычайно прямолинейным, и основатель психоанализа понимал, что такая любовь – крайне ненадежный помощник. Разумный перенос очень уязвим: слишком часто теплые чувства пациента и активное сотрудничество низводятся до эротического желания, которое способствует не разрешению невроза, а его продолжению. Другими словами, пациенты склонны влюбляться в своего аналитика, и этот факт психоанализа довольно скоро стал предметом неуместных шуток и хитрых намеков. Фрейд считал такие злобные сплетни практически неизбежными; психоаналитики слишком часто переходили границы благопристойности, чтобы не стать объектом злословия и клеветы. Однако реальные, вызывавшие беспокойство случаи оказались достаточно серьезными, и мэтр посвятил этой проблеме отдельную статью. «Заметки о любви в переносе», написанные в конце 1914 года, были его последней статьей из серии работ по технике психоанализа, и, как Фрейд сказал Абрахаму, он считал ее лучшей и самой полезной из всей серии. Именно поэтому, язвительно прибавил мэтр, он «готов увидеть, что она вызовет самое сильное неодобрение». Но его главной целью было предупредить психоаналитиков об опасности любовного переноса и таким образом ослабить это неодобрение.

Любовный перенос одновременно печален и комичен, и его чрезвычайно трудно разрешить. В обычной медицинской практике, пишет Фрейд, есть три возможных выхода: врач и пациентка могут вступить в законный брак, они могут расстаться и они могут вступить в тайную связь и продолжить лечение. Первый вариант, полагал основатель психоанализа, встречается крайне редко. Второй распространен, но неприемлем, поскольку бывший пациент повторит свое поведение в отношении другого врача. Третий делает невозможным «гражданская мораль, равно как и звание врача». Единственный разумный выход для психоаналитика, обнаружившего, что стал объектом любви пациентки, – анализировать. Он должен показать женщине, что ее увлечение лишь повторяет прежний, практически всегда детский, опыт. Страсть пациентки к аналитику не настоящая любовь, а форма переноса и сопротивления [156].

В этой деликатной ситуации, твердо заявляет Фрейд, психоаналитик должен сопротивляться любым компромиссам, какими бы благовидными или гуманными они ни казались. Спор с пациенткой или попытки направить ее влечение в более спокойное русло будут неэффективными. Руководствоваться необходимо фундаментальной этической позицией психоаналитика, совпадающей с его профессиональными обязанностями: «Психоаналитическое лечение основано на правдивости». Аналитик также не может уступить мольбам пациентки, даже если убедит себя, что лишь пытается обеспечить влияние на нее для ускорения лечения. Вскоре ему пришлось бы расстаться с иллюзиями: «Пациентка достигла бы своей цели, а он своей – никогда». Это неприемлемое решение напомнило Фрейду забавный анекдот о пасторе и страховом агенте. К тяжелобольному страховому агенту по настоянию родственников приводят благочестивого пастора – в надежде, что на смертном одре неверующий обратится к Богу. Беседа длится так долго, что ждущие обретают надежду. Наконец дверь комнаты больного распахивается. Атеист в веру не обращен, но пастор уходит застрахованный.