Питер Гай - Фрейд

Погрузившись в «привычную депрессию» после вычитывания гранок «Я» и «Оно», Фрейд называл свою работу нечеткой, искусственно составленной и отвратительной по изложению. Он заверял Ференци: «Я поклялся больше не позволять себе ступать на такой скользкий лед». Основатель психоанализа считал, что новая книга серьезно уступает работе «По ту сторону принципа удовольствия», насыщенной идеями и хорошо написанной. Как это часто случалось, он себя недооценил: «Я» и «Оно» вошло в число самых важных произведений Фрейда. В своем собрании трудов он всегда выделял «Толкование сновидений» и «Три очерка по теории сексуальности», считал их предметом гордости, но работа «Я» и «Оно» – настоящий триумф ясности ума, как бы сам мэтр ее ни называл. Предвоенные жалобы Фрейда на старость, его мучительное переживание личной утраты, чисто физическая борьба за выживание и помощь семье, чтобы та не пропала в послевоенной Вене, – все эти многочисленные причины были достаточными для того, чтобы уйти на покой. Однако то, что другие исследователи оставили бы ученикам, Фрейд чувствовал себя обязанным сделать сам. Если для кого-то «Я» и «Оно» выглядит непонятным, причину этого следует искать в необыкновенной напряженности его послевоенной деятельности.

Предисловие к этой небольшой книге дышит уверенностью. Фрейд сообщает читателям, что развивает некоторые идеи, заложенные в работе «По ту сторону принципа удовольствия», теперь обогащенные «различными фактами аналитического наблюдения» и свободные от заимствований из биологии, к которым он прибегал прежде. Таким образом, сия работа «находится ближе к психоанализу», чем «По ту сторону…». Основатель движения также прибавляет, что коснулся теорий, новых для его учения, и поэтому не мог «не затронуть некоторые теории, выдвигавшиеся непсихоаналитиками или психоаналитиками до их отхода от психоанализа». Однако на сей раз Фрейд неблагожелательно подчеркнул, хотя он всегда охотно признавал вклад других исследователей, что в данном случае в этом нет необходимости.

В основной части работы мэтр все-таки нашел место, чтобы отдать должное «предположению» Гроддека, «автора, который напрасно по личным мотивам заверяет, что ничего общего со строгой высокой наукой не имеет», – предположению, что нас «оживляют» неизвестные, не поддающиеся управлению силы. Чтобы увековечить это открытие, основатель психоанализа предложил воспользоваться термином Гроддека, хотя и изменив его смысл, и назвать значительную часть бессознательного «Оно». Возможно, Гроддек посчитал такое признание не слишком щедрым, но мэтр был уверен, что его собственная работа, несмотря на осторожность, в высшей степени оригинальна. Его идеи «носят скорее характер синтеза, нежели умозрительного заключения» – что, мог бы прибавить основатель психоанализа, и к лучшему.

Работа Фрейда открывается повторением уже известного: фундаментальный принцип психоанализа, разделение между областями сознательного и бессознательного. Вне всяких сомнений, это «первый шибболет», который невозможно игнорировать: «в конце концов, такое свойство, как сознательность или бессознательность, – единственный светоч во тьме глубинной психологии». Более того, бессознательное динамично. Неудивительно, что психоанализ споткнулся о него при изучении вытеснения: «Вытесненное представляет для нас образец бессознательного».

Пока Фрейд не выходил за пределы области, привычной для тех, кто был знаком с его идеями, но он использовал эту область лишь как плацдарм для исследования неизведанного. Вытеснение предполагает вытесняющий агент, и психоаналитики выработали представление об этом агенте как о «связном организации душевных процессов», то есть «Я». Однако феномен сопротивления, с которым психоаналитик каждый раз сталкивается в процессе лечения, выдвигает сложную теоретическую загадку, которую Фрейд выявил еще много лет назад. Оказывающий сопротивление пациент в своих невротических мучениях зачастую совсем не знает или лишь смутно догадывается, что сопротивляется успеху психоанализа. Из этого следует, что «Я», откуда исходят и вытеснение, и сопротивление, не может быть полностью сознательным. Но в таком случае – утверждает мэтр – традиционная формула психоанализа, объясняющая невроз конфликтом между сознательным и бессознательным, должна быть неверна. В своей известной статье о бессознательном основатель психоанализа уже признавался, что его теория неврозов требует пересмотра: «Истина в том, что чуждым сознанию остается не только психически вытесненное, но и часть господствующих в нашем «Я» побуждений». Другими словами, «по мере того как мы с большим трудом продвигаемся к метапсихологическому пониманию душевной жизни, мы должны научиться эмансипироваться от значения симптома «сознательность». Этот пассаж, написанный в 1915 году, служит напоминанием, насколько сильно в теории Фрейда были перемешаны новое и старое. Однако полностью последствия своего открытия он изложил лишь в работе «Я» и «Оно».

Эти последствия были достаточно серьезными. Теперь психоанализ признавал, что бессознательное не ограничивается вытесненным. Все вытесненное является бессознательным, но не все бессознательное относится к вытесненному. «Также и часть «Я» – бог весть, какая важная часть «Я», – должна быть и, несомненно, является бессознательным». В развивающейся личности «Я» зарождается как часть «Оно», постепенно отделяя себя от него, а затем изменяется под влиянием внешнего мира. Проще говоря, «Я» репрезентирует то, что можно назвать разумом и рассудительностью, в противоположность «Оно», содержащему страсти. В последующие полтора десятилетия, которые ему остались, Фрейд так и не смог окончательно определиться, какие силы следует приписывать «Я», а какие «Оно». При этом он почти не сомневался, что в большинстве случаев решающую роль играет «Оно». В своей знаменитой аналогии в работе «Я» и «Оно» мэтр писал, что «Я» похоже на всадника, который должен обуздать превосходящую его по силе лошадь, с той только разницей, что всадник пытается это сделать собственными силами, а «Я» – взятыми взаймы. Взятыми взаймы у «Оно». Фрейд продолжил эту аналогию: «Как и всадник, «Оно» не хочет расстаться с лошадью, зачастую ему не остается ничего другого, как вести ее туда, куда хочется ей; так и «Я» обычно превращает волю «Оно» в действие, словно это была его собственная воля».

«Оно» не единственный противник, причиняющий беспокойство «Я». Известно, что еще до войны в статье о нарциссизме, а затем и в «Психологии масс…» основатель психоанализа выделял особый элемент «Я», который критически наблюдает за ним. Фрейд назвал этот элемент «Сверх-Я», и попытка объяснить его красной нитью проходит через всю работу «Я» и «Оно». Можно сказать, что всадник, или «Я», не просто отчаянно пытается управлять упрямой лошадью («Оно»), но одновременно вынужден бороться с рассерженными пчелами, которые роятся вокруг него («Сверх-Я»). Мы рассматриваем «Я», писал мэтр, как несчастное существо, находящееся в тройном подчинении и поэтому страдающее от тройной опасности – со стороны внешнего мира, либидо «Оно» и строгости «Сверх-Я». Фрейд считал, что «Я», подверженное страхам, связанным с этими опасностями, является осаждаемым со всех сторон и очень слабым посредником, который искренне пытается примирить силы, угрожающие ему и воюющие друг с другом. «Я» старается, чтобы «Оно» прислушивалось к требованиям внешнего мира и «Сверх-Я», и в то же время пытается убедить внешний мир и «Сверх-Я» подчиниться желаниям «Оно». Находясь между «Оно» и реальностью, «Я» слишком часто поддается «искушению быть угодливым, оппортунистическим и лживым, примерно как государственный муж, который при всем своем благоразумии хочет заслужить благосклонность общественного мнения». Тем не менее этот подобострастный и уступчивый приспособленец управляет защитными механизмами, сомнительным даром тревоги, рационального дискурса, способности учиться на опыте. Возможно, «Я» – несчастное существо, однако это самый лучший инструмент, имеющийся у человека, чтобы справляться с внутренними и внешними требованиями.