Федор Конюхов - Мои путешествия. Следующие 10 лет

Ночами люди скрывались в палатках от ночного холода, змей и пауков. Дежурный сидел у костра и старался не смотреть в темноту ночи. Даже лошади вздрагивали от холода во сне. Только верблюды ничего не страшились. Их шерсть не покрывалась инеем, тела были горячими. Они всю ночь видели звездное небо.

14 апреля 2002 года

Второй день пути. На подходе к Цаган-Аману мы попали в широкую долину, наполненную тюльпанами – красными, желтыми, желто-красными и белыми. По этой долине при лучах полуденного солнца верблюды двигались плавно, а белые попоны с цветками лотоса и синим орнаментом по краям подчеркивали красоту этих величественных животных.

16 апреля 2002 года. Торжественный старт экспедиции. Цаган-Аман (Калмыкия, Юстинский район) – Михайловка (Астраханская область)

Ровно в полдень стартовала экспедиция «По следам Великого шелкового пути». Старт каравана стал настоящим праздником для жителей и гостей Калмыкии. Президент страны приехал из Элисты проводить караван в далекий путь.

Караван, состоящий из тринадцати верблюдов, десяти лошадей и десяти караванщиков, должен пройти 1600 километров по степям и пескам Калмыкии с заходом в Астраханскую область, Республику Дагестан, Ставропольский край, Ростовскую и Волгоградскую области. Место финиша – столица Калмыкии Элиста.

Тринадцать – счастливое число по буддистской вере. Удивительным совпадением оказалось и то, что Калмыкия разделена на тринадцать районов.

Путь каравана, нарисованный на карте, напоминал цветок лотоса, а направление совпадало с ходом движения солнца.

На площади поселка, как цветы в степи, выстроились нарядные кибитки. Тоже тринадцать – от каждого района Калмыкии. Около кибиток танцевали взрослые и дети, звучала национальная калмыцкая музыка, пели свои лихие песни донские казаки.

На центральном стадионе состоялись скачки на лошадях и на верблюдах. Лошадиные скачки – привычное зрелище для калмыков. А вот гонки на верблюдах проводились здесь лишь в сороковые годы.

В тот момент, когда президент Калмыкии поздравлял победителей, ко мне подошла одна женщина.

– Скажите, Ирина, а вам-то, женщине, зачем все это надо?

– Это нужно каждому человеку. Если он разрывает связь с природой, то постепенно сходит с ума. Человек этого может даже не замечать.

17 апреля 2002 года. Михайловка (Астраханская область) – Енотаевка (Астраханская область) – 22 км

Раннее утро. Вчера было пройдено 25 километров из Цаган-Амана в Михайловку. Это был день испытаний.

По традиции люди бросали в сторону путников живые цветы и выкрикивали приветственные слова. Как только первые цветы попали на лошадей и верблюдов, те от испуга сбились в кучу, а некоторые, наоборот, устремились прочь из каравана. Возник хаос.

– Не кричите, не кидайте цветы, прекратите шуметь! – обратился Федор к людям.

На площади установилась тишина. Постепенно животные успокоились. Верблюды снова выстроились в цепочку, путники на лошадях распределились вдоль каравана, и экспедиция тронулась в путь.

Пройдя метров триста от линии старта, караван оказался на свалке. Это было новое испытание. Главная мысль – как бы не навредить животным. От этого все были предельно напряжены. Сарсынбай и Борис шли впереди и внимательно смотрели на землю. Найдя проволоку или битое стекло, они останавливались и убирали опасные предметы. Впрочем, не только они, а все неотрывно глядели на землю и расчищали путь.

Самое страшное – поранить животных стеклом. Наиболее уязвимы верблюды. У них особое строение ступней. Лошадь ступает по земле относительно крепкими копытами, а верблюд соприкасается с поверхностью земли мягкими, похожими на подушечки конечностями. На них натянута кожа, а внутри жидкость. При ранении ноги у этого животного мгновенно начинается заражение крови – сепсис. В редких случаях благодаря антибиотикам удается спасти животное. Обычно же оно погибает.

18 апреля 2002 года. Енотаевка (Астраханская область) – конеферма (Калмыкия, Юстинский район) – 30 км

19:00.Жизнь в караване приучает к самостоятельности. Лишь в первый раз, когда караван тронулся, Федор оглянулся. Я не успевала на своем неторопливом Каштане (я назвала его так за ярко-рыжий окрас) за покладистым и трудолюбивым Булеваром и на старте сразу же отстала.

Было очевидно, что мне достался самый ленивый конь в караване. Старый мерин чувствовал мою неопытность и шел слишком медленно. Опытные погонщики в любой момент могли наказать его, но я не просила их об этом.

Помучившись, я уже на второй день начала подстегивать ленивца. Каштан перестал отставать от лошади Федора. Но сегодня на водопое была допущена ошибка. Я плохо пристегнула карабином хлыст к седлу. Когда караван снова тронулся в путь, обнаружилось, что хлыста нет. Пришлось искать. Когда наконец пропажа была обнаружена, караван успел скрыться за холмом.

– Скачите вперед, не ждите меня. Сообщите Федору, что я догоню караван, – сказала я погонщикам, которые помогали мне.

Когда Сарсынбай и Алят скрылись, Каштан вдруг резко повернулся и быстрым шагом пошел обратно. Недалеко от водопоя была деревня, он почувствовал запах пищи и сена и жаждал отдыха.

Я со всей силы хлестнула его за вредность. Каштан повернул голову, недобро посмотрел на меня и ускорил ход. Я снова ударила его в надежде добиться послушания. Каштан в ответ встал на дыбы. Между нами началась схватка. Неопытная наездница и упрямый мерин боролись за власть. Меня охватили ужас и страх.

Я вцепилась в седло, закрыла глаза и ждала лишь одного – когда он успокоится.

– Все, Каштан, я устала с тобой бороться. Делай что хочешь.

Старый мерин изучающе посмотрел на меня, развернулся и не спеша пошел в нужном направлении. Нам предстояло пройти до места стоянки 10 километров.

Навстречу нам приближались силуэты трех всадников. Впереди два погонщика – Сарсынбай и Алят, а за ними угадывалась фигура моего мужа.

Сарсынбай подъехал первым, взял за поводья Каштана и потянул его за собой. Каштан повиновался и рысью помчался следом за молодым Арапом. Подоспевший на Булеваре Федор молча забрал у Сарсынбая поводья, и мы поскакали в сторону лагеря.

На стоянке Федор сказал:

– Не распрягай Каштана. Его нужно проучить. Он почувствовал твою слабость и теперь все время будет управлять тобой.

Запрыгнув на Каштана, Федор стал хлестать старого мерина, но тот упорно не слушался. В этой расправе ни Федор, ни я не чувствовали себя правыми. Оттого-то Каштан и упорствовал. Схватка между ними, казалось, не закончится никогда.