Юрий Ценципер - Я люблю, и мне некогда! Истории из семейного архива

Привет.

От отца маме:

Атенька, отдыхай изо всех сил.

Я тебя крепко целую (и симпатичных загорелых женщин, которых там, по твоим словам, так много).

Лечусь, читаю, брожу, ни о чем не думаю. Сейчас сижу после завтрака на скамеечке. Сегодня утром на столике, где стоят банки для анализов, обнаружил на них (банках) такие надписи: “Моча тов. …”, “Моча тов. …”. Видал, как уважительно!

От мамы из Паланги:

Здесь очень хорошо. Публика отдыхает здесь разная – много литовских евреев с большими шумными семьями. Говорят только по-еврейски, поют красивые песни и селятся вместе на определенных улицах, даже на пляже занимают место для всех “идышков”. Многие из них чудом спаслись из гетто, Освенцима и т. д.

А это от мамы из Москвы:

Куда: Гагры, Абхазская АССР, санаторий “Нефтяник”, корпус 2, Ценциперу М. Б.

Дорогой наш плавающий и загорающий муж, отец, сын (и дух святой!) …

…Мой дорогой, мой милый Носач!

Завтра день твоего рождения. По привычке убрались, наварили всего, но тебя нет, ты далеко, ты с другими. А к тому же на улице так мерзко!

В общем, поздравляю тебя горячо и желаю всех благ. Но мне немного грустно. Хотя ты в последнее время (после моего приезда) такой был усталый, такой неласковый, что скучать, собственно говоря, не о чем и не о ком.

Желаю тебе здоровья, бодрости, успехов и всего прочего.

Отец поздравляет и нас с праздником:

Поздравляю с праздником моего рождения. Посылаю снимок, который я сам с себя сделал в первый день с моего балкона.

Вчера получил, Атенька, твою открытку. Читал всей палате вслух. У нас – чудно.

А эту телеграмму по пути в Севастополь он направил сам себе. И ведь пошел на почту и получил!

Куда: Севастополь, почта, до востребования, М. Ценциперу.

АШУНЬКА, БУДЬ ЗДОРОВ – ПОЗДРАВЛЯЮ ТЕБЯ В СЕВАСТОПОЛЕ. ЦЕЛУЮ И – БУДЬ ЗДОРОВ, АШУНЬКА.

Отец – из Литвы:

Живу я не так, чтобы весело, а просто не скучаю. Культмероприятия (на которые я, впрочем, не хожу) чередуются с треклятым питьем теплой жижицы из минерального источника “Друскиненкай”. Стоят разные угрюмые мужики и, аккуратно отставив пальчик, прихлебывают (гомеопатическими дозами) теплую бурду. Смакуют, отрыгивают, толкуют о стуле, который уже был и который еще будет… (Дорогой мой туберкулез! До чего же ты был хорош и как мало в те времена я ценил тебя…)

От мамы отцу – из Москвы:

Живем мы с Юркой хорошо. Только скучно очень без тебя и Володика. Как нам хорошо всем вместе, но чувствуется это только в разлуке. Придет ли когда-нибудь время, что ты захочешь с нами отдыхать?

На каком-то совещании, сидя рядом с адмиралом, отец надумал “подружиться” через него с военным кораблем – флагманом Северного флота крейсером “Александр Невский”. Получилось.

В одной из газетных статей он писал:

Поделился замыслом с учителями. Тоже “завелись”. Подкатывал Новый, 1958 год. Листок календаря подсказывал первый ход: каждый школьник – каждый! – готовит личный подарок с непременным письмом. (Кстати, выпала нам своеобразная удача: тысяча двести школяров и почти столько в экипаже. Значит, ни одного обделенного.)

Всего через неделю большая посылка укатила на почту, а 3 января 1958 года в вестибюле появилась телеграмма:

ПОЗДРАВЛЯЕМ УЧЕНИКОВ ПРЕПОДАВАТЕЛЕЙ НОВЫМ ГОДОМ ЗПТ ЖЕЛАЕМ УСПЕХОВ УЧЕБЕ ЗДОРОВЬЯ ТЧК ТРОНУТЫ ПОДАРКАМИ БЛАГОДАРИМ ОТ ВСЕЙ ДУШИ ТЧК МОРЯКИ ТЧК

Отец пишет:

Вскоре обмениваемся делегациями, от нас в путь-дорогу снарядили молодую прелестную учительницу: обаятельная, влюблена в свою литературу. С ней трое мальчиков. Целую неделю наши посланцы провели на корабле. Явились опять же не с пустыми руками: подарки, письма… А школа тем временем водила своих гостей с корабля по лучшим театрам и музеям, всячески баловала. Вот уж точно: с корабля на бал.

И вот такое приглашение:

Уважаемый тов. Ценципер М. Б!

Офицеры и сверхсрочнослужащие крейсера “Александр Невский” приглашают Вас на праздничный обед в честь Дня Военно-Морского флота Союза ССР и 25-летия Советского флота 27 июля 1958 года в 14.00

Отец отправляется с учениками и учителями на Северное море, захватив по блату Володю. С борта крейсера он пишет Асе:

Закрутился так, что не могу остановиться. Поэтому писать некогда. Живу на крейсере. Мне отвели превосходную каюту. Комфорт почти адмиральский. Встретили вообще изумительно. Белые ночи (вернее, отсутствие какой бы то ни было разницы между днем и ночью) – потрясающи. Всю ночь – солнце. С погодкой, в общем (для этих мест), тоже весело. Ходили неск. раз на баркасе, на шлюпке, на катере по окрестным местам.

“Дружба с крейсером” продолжалась более тридцати лет. “Александр Невский” был одним из самых современных военных кораблей в мире. Прославился он, когда сопровождал эскадру, на которой Хрущев наносил визит в Англию.

В эти годы отец был поглощен борьбой в шахматном мире. Он достает то пропуска, то билеты, а то и бронь на пропуска! Володя, однажды вместе с ним побывавший на таком матче, вспоминает:

Рядом с нами сидел какой-то унылый шахматный маньяк с маленькими карманными шахматами. Он все время спрашивал о той или иной ситуации в партии. В один из моментов он страстно спросил у отца: “Победа?!” Отец невозмутимо ответил ему: “Да! Но не более того…”

Конечно, отца не могли не захватить события VI Всемирного фестиваля молодежи и студентов 1957 года. Из письма маме:

По случаю фестиваля ремонтные дела в квартире были полностью приостановлены. Ходили все вместе в ЦПКО, в филиал Большого театра на концерт и т. д. Я был – уже без пацанов – на франц., рум. и болг. концертах.

Французы подарили мне значок, из-за которого за мной ходят косяки мальчишек и обливаются слюнями. На Красной площади за мной гнались несколько минут две девочки и клянчили автограф. С грузовика деревенские девчата махали цветами и кричали: “Дружба!” Хорошо, если бы еще кричали: “Любовь!”

Володя, учившийся в том же Автомеханическом институте, что и Юра, во время фестиваля работал в Дискуссионном клубе и примазался к джаз-оркестру в фойе Кремлевского дворца – играл на корыте со струнами-веревками. Он пишет родителям:

Я после всего этого отдыхаю: ем, валяюсь, читаю, слушаю фестивальные концерты. Теперь, после фестиваля, их больше передают, да и более интересные.

Позже Володя участвовал и в таком мероприятии:

В будние дни хожу на репетиции проводов Фиделя и уже знаю, как и сколько раз кричать: “Viva Cuba!” – раз 7–8, “Фидель – Хрущев” – раз 9–10, и многое другое, столь же “интересное”. Очень я устаю от этого.

В начале 60-х отец опубликовал несколько заметных статей. Особое место занимает эссе “Воспитание оптом”, опубликованное в “Известиях” 20 января 1962 года. После трех десятилетий пропаганды коллективизма отец отстаивал уникальность человека, ученика, индивидуума, что вызвало огромный поток писем в редакцию, в школу и к нему домой.