Борис Соколов - Двуликий Берия

Лаврентию Павловичу также поставили в вину инициативу по возвращению в Грузию эмигрантов-меньшевиков. По его инициативе в начале 1945 года Шария выезжал в Париж для переговоров с грузинскими эмигрантами о признании ими Советской власти, а также о возврате музейных ценностей, вывезенных ими из Грузии. Среди партнеров Шарии по переговорам был и бывший министр иностранных дел меньшевистского правительства Грузии Е.П. Гегечкори, дальний родственник жены Берии. Через год эти переговоры продолжил секретарь ЦК Компартии Грузии И. Тавадзе. В результате 26 мая 1947 года Политбюро ЦК ВКП(б) по предложению ЦК Компартии Грузии приняло постановление «О возвращении грузинских эмигрантов из Франции», разрешавшее 59 эмигрантам вернуться в СССР».

Соблазнительно было бы увидеть здесь начало принципиальной линии Берии на достижение соглашения с националистическими кругами в республиках. В 1953 году она выразилась в попытках Берии достичь какого-то консенсуса с украинскими и прибалтийскими националистами. На июльском пленуме 1953 года глава правительства Грузии В.М. Бакрадзе утверждал: «Вся эта возня, которую затеял Берия с грузинской меньшевистской эмиграцией… я всегда душой был против этого. Я тогда говорил Чарквиани (первому секретарю ЦК Компартии Грузии в 1938–1952 годах. — Б. С. ): «Слушайте, бросьте это бандитское отребье, кому они нужны в Грузии». Возятся с меньшевистской грузинской эмиграцией, с тем чтобы сюда доставить. Мне кажется, что в свете сегодняшних фактов и того, что выяснилось в отношении Берия, эта затея не случайна».

Однако вряд ли в действительности шаги по репатриации грузинских меньшевиков были личной инициативой Берии. Тогда, в конце войны и в первые послевоенные годы линия на возвращение эмигрантов была частью сталинской политики. Она призвана была продемонстрировать всему миру, что под впечатлением от достижений советского народа, победившего в Великой Отечественной войне, на родину готовы возвратиться даже бывшие заклятые враги Советской власти, которых она, в свою очередь, готова простить. И переговоры о возвращении велись отнюдь не только с грузинскими эмигрантами, но и с русскими, армянскими, украинскими… Тот же Константин Симонов во время своей поездки в Париж, например, безуспешно пытался склонить к возвращению нобелевского лауреата Ивана Бунина.

Поскольку бериевского заговора в действительности не было, следователи хватались за все, что могло скомпрометировать Берию в глазах широкой общественности. Племянник жены Берии Теймураз Николаевич Шавдия к моменту, когда он в июле 1941 г. попал в немецкий плен, был еще очень молод — ему исполнилось только 18 лет. Вряд ли он был убежденным противником Советской власти — родственные связи к этому отнюдь не располагали. Он просто очень хотел жить, оттого и записался в Грузинский легион, а потом служил в немецкой полиции в Париже. Арестовали его после начала в ноябре 1951 года т. н. «мингрельского дела», когда прежнее руководство Грузии, в основном лояльное Берии, было обвинено в «мингрельском национализме» и смещено со своих постов, а частью арестовано.

3 июля 1953 года заместители министра внутренних дел С.Н. Круглов и И.А. Серов писали Молотову о деле Шавдия: «В Министерстве внутренних дел Союза ССР содержится под стражей осужденный военным трибуналом Закавказского военного округа к заключению в исправительно-трудовые лагеря сроком на 25 лет за измену Родине ШАВДИЯ Теймураз Николаевич.

Как видно из материалов архивно-следственного дела, ШАВДИЯ был арестован б. Министерством государственной безопасности Грузинской ССР 10 февраля 1952 года.

Основанием для ареста послужили свидетельские показания о том, что он, находясь в действующей армии, в конце июля 1941 года был пленен немцами. В период нахождения в плену ШАВДИЯ, изменив родине, добровольно вступил в «Грузинский национальный легион» немецкой армии. Как показали свидетели, батальон, в который был зачислен ШАВДИЯ, принимал участие в боях против Красной Армии под Туапсе. В 1943 году грузинским белоэмигрантом ШАВДИЯ был привлечен для службы в немецкой полиции и направлен в Париж. В Париже ШАВДИЯ как полицейский участвовал в расстрелах французских патриотов, английских и американских парашютистов и нес охрану заключенных. Там же он неоднократно посещал своего дальнего родственника лидера меньшевиков ГЕГЕЧКОРИ Е.

На допросе 29 февраля 1952 года по этому вопросу ШАВДИЯ показал:

«…ГЕГИЯ (военнопленный) предложил поехать к ГЕГЕЧКОРИ на квартиру и познакомиться с ним в расчете на то, что он сможет оказать нам материальную поддержку. ГЕГЕЧКОРИ встретил нас приветливо и начал расспрашивать меня о моем отце. Когда я сказал, кто мой отец, ГЕГЧКОРИ сразу вспомнил его и воскликнул: «Неужели Коля имеет такого отца!» Далее ГЕГЕЧКОРИ вспомнил о некоторых наших общих родственниках, в частности, о моей тетке Нине Теймуразовне (далее вписано от руки: Берия. — Б. С. ), урожденной ГЕГЕЧКОРИ. Я понял, что он был хорошо осведомлен о жизни, деятельности и составе семьи дяди. Он даже знал, что у них есть сын по имени Серго».

ШАВДИЯ получал от ГЕГЕЧКОРИ материальную помощь, а также поддерживал связь с другими грузинскими эмигрантами.

В апреле 1945 года ШАВДИЯ в качестве сопровождающего музейные ценности, награбленные меньшевистским правительством при бегстве из Грузии в 1921 году, прибыл в СССР. Этому предшествовали следующие события.

В Париже ШАВДИЯ состоял в хоре бывших военнопленных грузин. Во время репетиции ШАВДИЯ узнал, что в зале присутствует советский консул ГУЗОВСКИЙ (полковник госбезопасности Александр Александрович Гузовский возглавлял легальную резидентуру НКГБ во Франции под прикрытием должности советника посольства и генконсула в Париже. В 1952 г. был арестован и осужден ОСО при МГБ СССР на 10 лет лишения свободы. Вскоре после ареста Л.П. Берия освобожден. — Б. С. ) и попросил руководителя хора военнопленного НИЖАРАДЗЕ передать ГУЗОВСКОМУ просьбу о том, чтобы он сообщил в Москву о его нахождении в Париже.

Через эмигранта ГЕГЕЛИЯ (находится под следствием в МВД Грузии) НИЖАРАДЗЕ передал просьбу ШАВДИЯ, и после репетиции ГУЗОВСКИЙ имел с ним беседу. Через некоторое время ШАВДИЯ по предложению ГУЗОВСКОГО явился в консульство. В беседе ГУЗОВСКИЙ, расспросив подробно о его родственниках, заявил, что он имеет указание заместителя министра иностранных дел СССР ДЕКАНОЗОВА сообщить в Москву, если что-нибудь станет ему известно о ШАВДИЯ.

Здесь же ГУЗОВСКИЙ выдал ШАВДИЯ 3 тысячи франков и в дальнейшем оказывал ему денежную помощь, в общей сложности около 10 тыс. франков.

В одну из встреч ГУЗОВСКИЙ сообщил ШАВДИЯ, что вскоре в Париж прилетит секретарь ЦК КП Грузии ШАРИЯ, с которым он отправит его на родину.