Джеффри Робертс - Иосиф Сталин. От Второй мировой до «холодной войны», 1939–1953

Упрочение положения советского и коммунистического лагеря в Восточной Европе было одним из элементов стратегии Сталина периода «холодной войны»; помимо этого, она характеризовалась более агрессивным отношением к германскому вопросу. Наиболее ярко это проявилось во введении в июне 1948 г. наземной блокады Западного Берлина. В ответ британцы и американцы организовали свой пресловутый воздушный мост, чтобы снабжать западную часть столицы Германии, отрезанной от поставок Советским Союзом. Несмотря на трагизм этого первого большого кризиса «холодной войны», цели, которые преследовал Сталин, были довольно банальными: заставить западные державы возобновить переговоры с Советским Союзом по вопросу будущего Германии.

Во время войны союзники договорились разделить Германию на зоны военной оккупации, в которые – по символическим и политическим причинам – входила столица, Берлин, по сути расположенная в глубине оккупационной зоны Восточной Германии, которая должна была отходить Советскому Союзу. Предполагалось, что каждая страна будет контролировать свою зону оккупации и часть Берлина, а Союзный контрольный совет – координировать осуществление на всей территории Германии принципа «четырех Д» – демилитаризации, декартелизации, денацификации и демократизации. Во время войны Сталин был активным сторонником пятого «Д» – разделения Германии, однако отказался от этой идеи из-за того, что британцы и американцы тянули с решением вопроса. Вместо этого Сталин ухватился за альтернативный вариант – идею объединенной, но мирной и демократичной Германии.

Политическая стратегия Сталина в послевоенной Германии представляла собой вариацию на тему его более общего проекта народной демократической Европы. Он надеялся, что послевоенная Германия превратится в левое демократическое и антифашистское государство, и править им будет коалиция, в состав которой будут входить союзники Сталина – коммунисты. Сталин оптимистично смотрел на перспективу реализации проекта народной демократической Германии, однако не мог гарантировать, что политическая жизнь этой Германии будущего совпадет с его ожиданиями. Вместе с тем, он мог осуществлять контроль в своей зоне Германии: советское оккупационное правительство совместно с коммунистами Восточной Германии придерживалось курса на народную демократию и надеялось после объединения страны распространить эту модель на остальную часть ее территории7. С экономической точки зрения главной целью Сталина в отношении Германии было добиться осуществления решений Ялтинской и Потсдамской конференций. В соответствии с этими решениями Германия должна была выплатить Советскому Союзу репарации в размере 10 млрд долларов – сумму, которая была жизненно необходима России для восстановления после войны.

Политические и экономические амбиции Сталина в отношении Германии и привели к его конфликту с Великобританией и США. Они не приветствовали идею с выплатой репараций – ведь Сталин ожидал, что они будут поступать не только из восточной, но и из западной части Германии. С точки зрения Запада, репарации могли замедлить восстановление экономики Германии, которое считалось важным фактором послевоенного возрождения европейской экономики в целом. Не нравилась англичанам и американцам и перспектива образования единой Германии, которая будет находиться под влиянием просоветских коммунистических сил. Поэтому, в то время как Сталин выступал за объединение Германии (в форме и при условиях, отвечающих интересам СССР), британцы и американцы все более активно высказывались за политический и экономический раздел Германии, а также за сохранение контроля над западной зоной оккупации. Поскольку политика СССР и политика Запада по германскому вопросу расходились все больше и больше, между двумя сторонами начало формироваться недоверие. Недоверие с советской стороны наглядно проявилось в реакции Москвы на предложение Америки о подписании соглашения между Советским Союзом и западными державами о долгосрочном разоружении и демилитаризации Германии. Следовало ожидать, что эта идея понравится Сталину, ведь он неоднократно высказывал убеждение в том, что германская угроза неизбежно возникнет снова. Предложение было впервые высказано Джеймсом Ф. Бирнсом, госсекретарем США, на лондонской сессии Совета министров иностранных дел в сентябре 1945 г. Бирнс еще раз упомянул об этом предложении, когда встретился со Сталиным в декабре 1945 г. На парижской сессии Совета министров иностранных дел в апреле 1946 г. он официально выдвинул проект «Двадцатипятилетнего соглашения о разоружении и демилитаризации Германии»8. По возвращении в Москву Молотов детально обсудил так называемый план Бирнса с представителями советского министерства иностранных дел. Главным мотивом этого обсуждения, подробно воспроизведенного в советской прессе, была мысль о том, что план Бирнса был задуман для предотвращения преждевременного окончания совместной оккупации Германии и должен был заменить собой планы по полной реализации «четырех Д»9. Вернувшись в июле на совещание Совета министров иностранных дел в Париже, Молотов сказал Бирнсу, что предлагаемое соглашение «не отвечает интересам обеспечения мира и безопасности наций» и настаивал на полном осуществлении решений Ялтинской и Потсдамской конференций по германскому вопросу10. Эта реакция привела в ярость Бирнса, который настаивал на том, что его план представляет собой честную попытку разрешить волнующий советскую сторону вопрос послевоенной безопасности. Однако Молотов оставался непреклонен и продолжал придерживаться этой же позиции в ходе последующих обсуждений плана Бирнса.

Помимо обмена мнениями по поводу плана Бирнса, в Совете министров иностранных дел не велось значительных дискуссий по германскому вопросу до московского заседания совета в марте – апреле 1947 г. На московском совещании советская сторона усиленно настаивала на заключении соглашения о создании централизованного германского правительства. О том, что эти официальные требования выражали твердое убеждение советского правительства, свидетельствуют внутренние документы, написанные в рамках подготовки к совещанию, и замечания Сталина во время продолжительной встречи с лидерами немецкой коммунистической партии в январе 1947 г. Сталин сказал им, что достичь соглашения об объединении Германии, вероятно, будет непросто, потому что британцы и американцы предпочитают видеть слабую Германию, страну, которую они смогут подавлять в экономическом плане и не допускать на мировые рынки. С другой стороны, Сталин оптимистически оценивал политические перспективы Германии. В советской зоне оккупации недавно произошло слияние коммунистической и социал-демократической партии в Социалистическую единую партию Германии. Сталин с нетерпением ожидал, когда слияние партий затронет и западную часть Германии и проводил аналогию с партией большевиков в 1917 г., чтобы показать, что партия меньшинства может очень быстро получить большую поддержку и прийти к власти11.