Тимоти Колтон - Ельцин

Напряжение усиливалось и из-за политических потрясений. Одно из них было связано с решением Ельцина ввести военное положение в северокавказской республике Чечня, избравшей своим президентом генерала военно-воздушных сил Джохара Дудаева и тут же безоговорочно провозгласившей свою независимость. Демонстрация силы, на которую Ельцин пошел по совету вице-президента Руцкого, усугубила ситуацию. Горбачев, все еще командовавший Советской армией, выступил против. 11 ноября российский Верховный Совет проголосовал за то, чтобы не признавать указ Ельцина, что лишало его законной силы. Председатель совета Хасбулатов, чеченец по национальности, объединился с антиельцинскими силами.

В течение одной недели Ельцин был недосягаем для своих сотрудников и членов правительства. Горбачев, от которого едва ли можно было ожидать симпатий к президенту, пребывал в уверенности, что во время телефонного разговора о Чечне 10 ноября тот был пьян. Помощники Ельцина не берутся утверждать, что дело было в алкоголе, но отсутствие руководителя их беспокоило. Так или иначе, его реакцией на нервное напряжение, связанное с исполнением президентских обязанностей в сложный период, было поведение, не вполне уместное в сложившейся ситуации [836] См.: Черняев А. 1991 год. С. 265; Gall C., Waal T. de. Chechnya: Calamity in the Caucasus. N. Y.: New York University Press, 1998. P. 99–102; Филатов С. Совершенно несекретно. М.: ВАГРИУС, 2000. С. 80. Руслан Хасбулатов пишет, что Ельцина больше расстроил Горбачев, чем его Верховный Совет. См.: Хасбулатов Р. Чечня: мне не дали остановить войну: Записки миротворца. М.: Палея, 1995. С. 20–21. .

Октябрьский пакет реформ проходил под эгидой «шокотерапии», но включал в себя спектр мер более широкий, чем тот, что изначально подразумевался под этим термином в Латинской Америке и посткоммунистической Восточной Европе, в частности отмену контроля над ценами, направленную на то, чтобы остановить спираль инфляции и способствовать экономическому росту [837] Это выражение связано со взглядами экономиста Джеффри Сакса. Шоковая терапия в узком смысле была впервые применена в Боливии в 1985 году, а на территории Восточной Европы — в Польше в 1990 году. Сакс, тогда преподававший в Гарварде, а теперь в Колумбийском университете, построил свой подход на основе модели Людвига Эрхарда, который восстановил экономику Западной Германии после Второй мировой войны. . Ельцин, как он без лишних сантиментов написал в книге «Президентский марафон», планировал решить две основные задачи, которые привели бы к революции в экономике, а заодно и в обществе: «Отпустить цены, то есть ввести реальный рынок, насильно, жестко, как приказали сажать картошку при Петре I. И второе — создать частную собственность… создавать класс собственников» [838] Ельцин Б. Президентский марафон. С. 102. . Петр был светочем для Ельцина еще со школьных времен. Ельцин был зачарован образом царя — просвещенного реформатора, и вот ему выпала возможность сыграть роль Петра, хоть и в протодемократическом государстве — у его подданных было право голоса, и они могли провалить его на следующих выборах. Ельцин знал о маниакальных склонностях Петра, о чем он сказал в 1993 году журналисту, который заметил, что Петр «лично обезглавливал» своих врагов. Это правда, согласился Ельцин, «но зато сколько он сделал для России, тоже надо иметь в виду» [839] «Мужской разговор». Некоторые ведущие российские историки, получившие возможность свободно оценивать прошлое, в 1990-х годах разоблачали Петра I как неуклюжего деспота, а Ельцин в те же годы стремился подражать этому царю. См.: Zitser E. A. Post-Soviet Peter: New Histories of the Late Muscovite and Early Imperial Russian Court // Kritika. № 6 (Spring 2003). Р. 375–392. .

Хотя при подведении итогов этот период часто представляют как один прыжок (это отражено и в ельцинской «покаянной» речи по случаю его выхода на пенсию), для образа мыслей Ельцина в то время характерны гибкость и реализм. В «Записках президента» он трезво пишет, что поставленная Петром задача перекроить русских в настоящих европейцев была «глобальной целью, которой в течение жизни одного поколения не достигнуть. В каком-то смысле эта цель Петровских реформ не достигнута до сих пор». «Мы стали европейцами, но при этом остались сами собой». За каждым валом реформ в российском прошлом следовали мощная обратная реакция и откат, утверждает Ельцин. Он был исполнен решимости сломать этот шаблон: «Сделать реформу необратимой — такую цель я ставил перед собой». Если бы произошла реструктуризация экономики и «грандиозные политические изменения», процесс стал бы необратимым, а возвращение коммунистов — невозможным. «Тогда вслед за нами обязательно придут другие, которые доделают все до конца, продвинут страну к процветанию» [840] Ельцин Б. Записки президента. С. 235. Примерно год после путча Ельцин часто говорил о возможном возвращении коммунистов к власти, считая эту угрозу вполне реальной. В мае 1992 года, например, он высказался за скорейшее изменение российской конституции. «Иначе те силы, которые сейчас группируются, прежний, так сказать, партаппарат, развернутся так, что с ними очень трудно будет бороться». См.: «Борис Ельцин: я не скрываю трудностей». .

Ельцин хотел, чтобы выбранный путь выдержал первый этап перемен и пережил его самого, а тратить время на то, чтобы получить одобрение своих планов со стороны населения или хотя бы уведомить людей о том, что их ждет, он не собирался. Его критики сразу заметили это. Ельцин, сказал в 1992 году Юрий Буртин, обращался с народом, «как с маленьким ребенком, который не понимает собственных интересов и которого нельзя допускать к важным государственным делам» [841] Буртин Ю. Горбачев продолжается. С. 60. . Сомневаюсь, чтобы Ельцин был склонен к такому высокомерию. Сам Буртин пишет, что самонадеянность по отношению к народу в мозгах Ельцина и его окружения соседствовала со страхом, желанием угодить и обращением «к предрассудкам и далеко не лучшим чувствам малосознательных слоев населения» [842] Там же. . Само общество после стольких лет жизни при коммунизме оказалось недостаточно организованным, чтобы отстоять или продвинуть общие интересы своих членов, особенно в такой момент, когда разбитые родовые идолы валялись на полу храмов. Историк Юрий Афанасьев, бывший сопредседатель МДГ, в статье, опубликованной в том же томе, что и статья Буртина, говорил о том, насколько неразвито в России гражданское общество, и что политические партии, которые теперь вполне могли быть сформированы на законных основаниях, остаются чисто иллюзорными начинаниями: «Отсутствие крупных общественных групп, отчетливо сознающих собственные групповые интересы, позволяет администрации Б. Ельцина откровенно игнорировать нынешнюю слабенькую „многопартийность“» [843] Афанасьев Ю. Прошел год… // Буртин Ю., Молчанов Э. Год после августа. С. 9. . Большинство граждан ждали действий от своего лидера и надеялись на лучшее.