Тимоти Колтон - Ельцин

Молодое ельцинское правительство находилось в патовой ситуации. Везде в стране кипела социальная конфликтность. Кириенко поручил Борису Немцову встретиться с шахтерами, которые устроили забастовку из-за невыплат зарплаты и перекрыли Транссибирскую магистраль; обещание удовлетворить их требования еще больше осложнило положение правительства в плане финансовых обязательств. Дубинин и Центробанк России жали на все монетарные кнопки, какие только были в их распоряжении. Представители России во главе с Анатолием Чубайсом вели переговоры с МВФ об ускорении выплаты очередных траншей ранее предоставленных займов и выделении новых кредитов. При этом 5 млрд долларов из 14,8-миллиардного стабилизационного пакета, которые должны были быть получены Москвой к августу, бесследно исчезли [1521] Сам пакет и ожидания его предоставления усиливали кризис, способствуя активной конвертации рублей в доллары как российскими, так и иностранными спекулянтами. Pinto B., Gurvich E., Ulatov S. Lessons from the Russian Crisis of 1998 and Recovery // Managing Volatility and Crises: A Practitioner’s Guide / Ed. J. Aizenman, B. Pinto. N. Y.: Cambridge University Press, 2005. Р. 406–439. . Тогда же Борис Федоров выступил с предложением о снижении налогов с одновременным усилением ответственности за уклонение от их уплаты, направленным против первой тысячи богатейших россиян. В июне Ельцин послал коммунистической фракции парламента оливковую ветвь, назначив министром промышленности и торговли бывшего члена Политбюро ЦК КПСС, занимавшегося оборонной промышленностью, а ныне — депутата Госдумы от КПРФ Юрия Маслюкова. Но попытки побудить Думу принять программу сокращения расходов в очередной раз провалились. Отказавшись экономить на расходах и дотациях, вводить налог с продаж и другие новые налоги, законодатели объявили перерыв на летние каникулы.

Ельцин делал одно заявление о бюджетной дисциплине за другим, но сам не стеснялся пользоваться государственной казной (кстати, почти пустой), чтобы задобрить избирателей. В конце июня он провел день в Костромской области, где встречался с местными руководителями, студентами и крестьянами:

«Борис Ельцин был бодр и любопытен. На госплемзаводе „Караево“ (предприятие славится породистыми коровами и количеством Героев Социалистического Труда — их 40) президент замучил директора вопросами о кормах, отелах и способах уборки навоза. В какой-то момент Ельцин даже рассердился: „Вы мне не отвечаете конкретно! Что, думаете, президент кое-что в политике понимает, а в коровах — ничего?“ Зато в российский лен Ельцин просто влюбился. После показа мод молоденькими стройненькими костромичками на льняной мануфактуре президент схватился за перо и прямо на заводском плакате „Российскому льну — правительственную поддержку“ написал: „Будет указ! Ельцин“» [1522] Кузнецова В. Борис Ельцин в очередной раз пообещал не идти на третий срок // Известия. 1998. 20 июня. Кузнецова добавляет, что фабрике пришлось разработать серьезный бизнес-план для того, чтобы получить помощь, но суть обещаний Ельцина состояла в том, что дотации будут получены. О веселом настроении Ельцина и о том, как он ошибочно принял молодую журналистку за работницу фабрики, см.: Трегубова Е. Байки кремлевского диггера. М.: Ad Marginem, 2003. С. 81–84. .

В рамках консультаций Ельцин в четвертый раз встретился с олигархами. На встрече, состоявшейся 2 июня, присутствовало десять человек. Банкиры Михаил Фридман, Владимир Гусинский, Михаил Ходорковский, Владимир Потанин и Александр Смоленский уже встречались с президентом ранее; теперь к ним присоединился Виталий Малкин из банка «Российский кредит». Кроме того, на встрече присутствовали четыре представителя промышленности — Чубайс, возглавивший энергетическую компанию ЕЭС (этот пост он занял в марте, покинув правительство), Вагит Алекперов из «Лукойла», Владимир Богданов из Сургутнефтегаза и Рем Вяхирев из Газпрома. Присутствовал и Кириенко — в отличие от Черномырдина, который не посетил ни одной из предыдущих встреч (в 1995, 1996 и 1997 годах). Ельцин охарактеризовал положение дел как угрожающее и призвал олигархов платить налоги, держать свои капиталы в России и сохранять веру в правительство. Он спросил, что им нужно от него в первую очередь; Фридман ответил, что больше всего нужна стабильность. Возможно, продолжил Ельцин, им будет сделано заявление о том, что Кириенко будет возглавлять Совет министров до 2000 года [1523] Михаил Фридман, интервью с автором, 21 сентября 2001. . Но заявления не прозвучало, что не ускользнуло от внимания Кириенко. 16 и 18 июня премьер-министр встретился по отдельности с большинством участников встречи 2 июня, и его представители сообщили, что олигархи и чиновники сформируют совместный Совет по взаимной экономической помощи. Но Ельцин своего мнения по этому вопросу не высказал. Попытка придать сотрудничеству бизнеса и правительства формальный характер умерла еще на стадии планирования.

Ельцин несколько раз утверждал, что чрезвычайная ситуация уже позади, хотя в закрытых беседах с подчиненными он говорил более откровенно. 13 августа лондонская газета «Файненшиэл Таймс» опубликовала письмо американского финансиста Джорджа Сороса о том, что Россия находится в «терминальной фазе краха» финансовых рынков. Он рекомендовал срочно провести девальвацию на 15–25 % и передать управление рублем «валютному совету», куда вошли бы опытные эксперты. По просьбе Кириенко и Валентина Юмашева Ельцин сделал последнее опровержение. 14 августа в Новгороде он «твердо и четко» заявил, что девальвации не будет. Через два дня Кириенко, Юмашев, Чубайс и Дубинин (которого сопровождал Егор Гайдар) приехали в Завидово и сообщили президенту, что все кончено. Ельцин согласился с их мнением и в типичном для себя стиле попросил избавить его от деталей. «Глава правительства принялся объяснять детали, но я остановил его. И без деталей было понятно, что правительство, а вместе с ним и все мы стали заложниками ситуации… „Действуйте, — сказал я. — Давайте принимать срочные меры“» [1524] Ельцин Б. Президентский марафон. С. 211–212. .

17 августа Россия отпустила курс обмена валюты, объявила дефолт по ГКО и облигациям и ввела 90-дневный мораторий на выплаты иностранным кредиторам. За две безумные недели рубль потерял половину своей стоимости. Курс доллара вырос с 6,3 до 9,3 рубля, а к 21 сентября доллар стоил уже 21 рубль. ГКО превратились в ничего не стоящие бумажки. Трехмесячный мораторий отдавал предпочтение российским кредиторам перед иностранцами, однако сотни банков не пережили растянувшейся до 1999 года сортировки, в течение которой государство в соответствии с установленной системой приоритетов возвращало долги, и разорились. Граждане выстроились в очереди к окошкам касс, пытаясь снять свои вклады. Российские и международные СМИ предсказывали России неизбежный экономический и социальный крах [1525] Показательно замечание, сделанное Стивеном Ф. Коэном из Нью-Йоркского университета в телевизионной программе Джима Лерера 14 сентября: «Страна находится в глубоком кризисе. Она трещит по всем швам в политическом, экономическом, социальном и психологическом отношениях. Экономика рухнула. Приближается зима. У людей нет денег. У них нет пищи. Нет лекарств… Так называемые рыночные реформы в России провалились. Они кончились». См. сайт: http://www.pbs.org/newshour/bb/europe/july-dec98/russia_9–14. .