Тимоти Колтон - Ельцин

Смена флагов над Кремлем помогла решить только два политических вопроса из числа тех, что больше всего беспокоили руководство страны в позднесоветские годы; они касались власти КПСС и непрекращающейся войны между Центром и союзными республиками. Первый вопрос Ельцин решил президентским указом № 169 от 6 ноября 1991 года, принятым накануне 74-й годовщины большевистской революции. Этим указом Ельцин распустил парализованный партийный аппарат и конфисковал все партийное имущество — банковские счета, издательские дома и собственность от Старой площади до самых отдаленных российских окраин. Переговоры в Беловежской Пуще и Алма-Ате и уход Горбачева повысили статус внутренних межреспубликанских границ до международных. Содружество Независимых Государств было создано для того, чтобы облегчить цивилизованный развод в дисфункциональной семье. Используя СНГ как прикрытие, в середине декабря Ельцин взял под контроль имущество КГБ, а 15 января 1992 года был расформирован Межреспубликанский комитет безопасности [807] Последний руководитель КГБ СССР Вадим Бакатин и последний советский министр обороны Евгений Шапошников, назначенные на свои посты в августе при поддержке Ельцина, считали, что он хотел больше координации усилий по защите безопасности, но не сумел убедить другие республики. Бакатин В. Избавление от КГБ. М.: Новости, 1992. С. 232–233; интервью автора с Бакатиным, 29 мая 2002, и Шапошниковым, 23 мая 2000. См. также: Barylski R. V. The Soldier in Russian Politics: Duty, Dictatorship, and Democracy Under Gorbachev and Yeltsin. New Brunswick: Transaction, 1998. P. 173–225. . Историческая миссия Содружества завершилась 18 мая 1992 года, когда Ельцин отказался от иллюзорной идеи создания объединенных вооруженных сил (в Беловежской Пуще была достигнута договоренность о совместном контроле над ядерным вооружением) и сформировал национальную армию под командованием министра обороны Павла Грачева. Генерал Грачев курировал вывод войск из Германии, Польши, Монголии, с Кубы и из постсоветских государств. К 1 июля 1992 года все тактические ядерные вооружения бывшего СССР находились на территории России — в соответствии с алма-атинскими договоренностями декабря 1991 года; последние стратегические боеголовки из Украины, Белоруссии и Казахстана были переведены в Россию к 1 июля 1996 года — после переговоров при посредничестве США. С этого момента функции СНГ почти полностью свелись к проведению встреч на высшем уровне и обеспечению пространства для выработки двусторонних соглашений. В июне 1993 года пост командующего стратегическими силами СНГ, который занимал Евгений Шапошников, был отменен.

Если СНГ было создано для того, чтобы разобраться с проблемами, доставшимися в наследство от прошлого, то Ельцин как лидер оппозиции старался по мере своих способностей позаботиться о будущем. России предстояло пройти через демонополизацию (после выхода из КПСС в 1990 году Ельцин часто называл этот процесс «декоммунизацией»), в которой можно было выделить три аспекта: построение демократии, развитие рыночной экономики и территориальная децентрализация. Этот многогранный процесс, как считал Ельцин, должен был заменить коммунистические ограничения свободами нормальной человеческой жизни.

На пресс-конференции Ельцина для зарубежных журналистов 7 сентября 1991 года первый вопрос задал журналист из Франции, поинтересовавшийся, в какой стране живут и будут жить россияне теперь, когда политическая неразбериха закончилась. Вот что ответил президент:

«Я считаю, что страна сейчас освобождается от всех „измов“. Россия — не капиталистическая, не коммунистическая и не социалистическая страна. Это страна в переходном периоде, которая хочет идти по цивилизованному пути, по пути, по которому шли и идут Франция, Британия, США, Япония, Германия, Испания и другие страны. Мы хотим точно следовать этому пути, для чего необходима декоммунизация всех сторон жизни общества, стремление к демократии, более того, к рыночной экономике, возникновению равноправных видов собственности, в том числе и частной собственности».

Чуть позже редактор BBC по международным делам Джон Симпсон снова поинтересовался, какая же модель общества является целью Ельцина.

Симпсон: Я хочу вернуться к тому, о чем недавно говорил господин Горбачев. Он говорил о шведской социал-демократии — такова его модель. А какова ваша модель, модель Ельцина? Может быть, это модель Франции Франсуа Миттерана, или Британии Джона Мейджора, или Соединенных Штатов, или Японии, или Испании, или Германии?

Ельцин: Я бы хотел собрать все воедино. Я бы хотел взять лучшее из каждой системы и использовать это в России.

Симпсон: Это очень политический ответ. Господин Горбачев говорил, что вы должны иметь определенные взгляды — хотите ли вы склониться влево или вправо, к консерваторам или социалистам и так далее.

Ельцин: Что ж, я никогда не был консерватором и даже не имею намерения становиться центристом. Нет, я все еще нахожусь левее центра. Скорее, я выступаю за социал-демократию.

Симпсон: То есть за шведскую модель, как говорит господин Горбачев?

Ельцин: Не на 100 %. Невозможно просто взять модель и установить ее. Возможно, придется создавать новую модель, но включить в нее элементы шведской. И почему бы не взять часть японской модели — интересную часть — и часть французской тоже, особенно касающуюся парламентаризма? И модели Соединенных Штатов, где демократия существует уже 200 лет… они уже поднаторели в этой демократии, и это очень интересно. Так что в принципе я являюсь сторонником социал-демократии, но тем не менее готов взять все лучшее, что есть в этих странах [808] Yeltsin News Conference with Foreign Journalists / FBIS-SOV-91–174, 1991. September 9. P. 66, 69. .

Эти слова показывают образ мышления Ельцина после того, как он взял бразды правления в свои руки. Он полагал, что можно объединить все позитивное, и не думал о том, что и хорошие явления могут вступать в противоречие друг с другом: например, свободный рынок и демократия. Он хотел брать пример с западных стран и Японии (Японию он впервые посетил как член советского парламента в январе 1990 года), уже давно шедших по пути демократии, хотя в его списке и была одна страна, Испания, которая обрела политическую свободу лишь в 70-х годах ХХ века. Ельцин сосредоточился не на цели, а на пути ; путем, который вел в нужном направлении, была цивилизация. Он не отрекся полностью от своих социалистических корней, продолжая называть себя социал-демократом, занимающим позиции левее центра (то есть считал себя левым в европейском понимании этого термина — человеком, полагающим, что государство должно играть заметную роль в развитии экономики). Эту точку зрения он подчеркивал в середине и в конце 1990-х годов в беседах с разными политиками и то же самое сказал и мне в 2002 году [809] Интервью автора с Валерием Борцовым, 11 июня 2001, и Иваном Рыбкиным, 29 мая 2001; второе интервью с Сергеем Филатовым, 25 мая 2002, и Александром Яковлевым, 29 марта 2004; третье интервью Б. Ельцина. . Ельцин весьма эклектично — чтобы не сказать, банально — подходил к вопросу об общественном устройстве, считая себя вправе практиковать избирательный подход и не беспокоясь о том, согласуются ли между собой в теории выбранные им элементы.